Как я учился на "отлично"

- 1 -

Читатели, судя по заголовку, могут подумать: вот, человеку неймется, скромность подрастерял, хочет, чтоб и на него обратили внимание. Нет, дело не в этом.

... Шла война. Отец ушел на фронт добровольцем и погиб в 1943 году под Старой Руссой. Мои деды были расстреляны в 1937 году в качестве врагов народа (впоследствии реабилитированы ввиду невиновности); другие родственники — просто репрессированы. Мы перебивались кое-как в Западной Двине: мать, я и мой младший брат. Мать была малограмотная, озабочена одним — чем бы нас прокормить. Брат болел рахитом и до четырех лет не ходил; из ушей у него постоянно тек гной. Я научился читать самостоятельно до школы. Читал много. Но, начав учиться в 1944 году в Западной Двине, делал это кое-как, не выше троек. И лишь по рисованию имел одни пятерки.

В четвертом классе я должен был получить несколько двоек за вторую четверть. Но почему-то не захотел. Попробовал, наконец, все выучить, у меня получилось! К тому же на удивление легко. С тех пор всегда и везде учился на четыре и пять, преимущественно на отлично.

- 2 -

В январе 1950 года в Западной Двине умерла мать. Нас с братом отправили в сельский детский сад — село Матренино Нелидовского района. Из двухсот воспитанников лишь четыре ученика должны были учиться в шестом классе, школа находилась в девяти километрах от детского дома. И мы туда ходили — в деревню Лопатино.

Теперь приступлю к необычным случаям, связанным с моей учебой.

В Западной Двине в пятом и половине шестого класса (до января 1950 года) изучал английский язык. А в детском доме был в школе немецкий язык. Поскольку я не был подготовлен для его изучения, мне разрешили не изучать никакой. Лишь должен был сидеть на уроке немецкого языка и не мешать. Я и не мешал, а делал уроки на завтра. Учился на отлично.

Когда заканчивал седьмой класс, директор школы Иван Петрович Петров, бывший фронтовик, позвал меня к себе: «У тебя по всем предметам «отлично», ты можешь без экзаменов поступить в любой техникум Советского Союза. Советую ржевский техникум механизации и электрификации сельского хозяйства. Это — поближе к твоему младшему брату, который ныне в детдоме». Я согласился, но высказал сомнение: у меня ведь нет отметок по иностранному. Он мне: «А по какому поставить тебе «отлично»: по немецкому или английскому?» «Поставьте по английскому, я его хоть немного изучал».

Так я попал в техникум, который закончил в 1955 году с красным дипломом, дававшим право поступать в институт без экзаменов. Один педагог посоветовал мне поступить в город на Неве — так я оказался в Ленинградском сельскохозяйственном институте, учился в Ленинграде и Царском Селе. Там тоже с учебой были интересные случаи. Чтобы прожить, одной стипендии было мало. По мере возможности мы подрабатывали (я трудился в системе обслуживания дворцов, парков и лицея Царского Села). Но, учась на «отлично», я получал повышенную стипендию (повышенную всего на 25% — крохи, но все же...).

- 3 -

И вот однажды сдавали мы экзамены по сопротивлению материалов. Отличных оценок преподаватель не ставил никому (мол, на «отлично» я и сам не знаю). Мои товарищи были счастливы, получив «3». У многих были двойки. Чтобы остаться в институте, они просили разрешения в деканате на пересдачу. У меня было «4» (!) — и я тоже запросил разрешение на пересдачу: с четверкой лишался повышенной стипендии!

Зашли мы в аудиторию, преподаватель встречает нас достаточно благодушно: он уже к двоечникам привык. И вдруг! «А у вас ведь «4»! Вы-то зачем сюда пришли?» «Мне надо «5». Я объяснил, для чего мне это надо.

Он к экзамену меня допустил — но требушил беспощадно даже по тем разделам, которых нам не давал (в учебниках они называются «подвалы»). Вымотал меня до бесчувствия — но «отлично» вынужден был поставить. Может быть, впервые за всю жизнь! Однако интересное далее!

В этот день я должен был сдавать экзамен по английскому языку — в аудитории как раз напротив с «сопроматом». Все мои товарищи по иностранному уже проэкзаменовались, я из «сопроматовской» аудитории захожу в следующую, как выжатый лимон. Тяну билет, пытаюсь прочитать его — ничего в нем не понимаю. О чем и сообщаю преподавательнице-экзаменатору. Она в недоумении: в чем дело? Говорю ей: «Я только что пересдавал экзамен по сопромату». «Вы?! Что — у вас была двойка?» «Нет была четверка, пересдавал на отлично». «Пересдали?» — «Пересдал». «Идите: отлично».

Экзаменаторша, представительная дама (бывшая фрейлина императора Николая II), поставила мне отлично без сдачи экзамена: ей ли было не знать о моей подготовке в английском языке, если я до этого длительное время в дополнение к обычным занятиям еще и стажировался на факультативных занятиях у нее же.

- 4 -

Помню, сдавал экзамен по электротехнике — сразу за два семестра. Материала полностью не знал никто, в том числе и я. Попалась сложная тема: теория работы какого-то трансформатора. Вытянув билет и, прочитав его, понял, что засыпался. Но — молчать нельзя, надо что-то говорить. И я начал (делая вид, что все знаю) что-то излагать, писать какие-то формулы. Наконец, остановился со словами «что и требовалось доказать», уверенный, что сочинил белиберду. И что я слышу? «Вот, товарищи студенты, как надо глубоко изучать материал: человек пошел другим путем и доказал все не как я вам объяснл, а совершенно по-своему»... Я этому очень удивился — но ушел с отличной оценкой, хотя ожидал не более «единицы».

Сдавал экзамен по марксизму-ленинизму. Первые два вопроса знал и ответил хорошо. Но третий вопрос был о содержании какой-то ленинской брошюры. Я ее не читал и приготовился отвечать, на ходу сочиняя, ориентируясь по ее заголовку.

И тут экзаменатора на несколько секунд вызвали из аудитории. Я быстро обернулся к товарищам: «О чем такая-то статья Ленина?» — «О том-то...» (Боже мой, я приготовился говорить совсем другое! Что делать?) Возвращается преподаватель: «Статью читали?» «Читал!» «О чем она?» «О том-то». — «Ну идите. Отлично».

Конечно, за пять лет учебы в этом, а потом в других институтах, мои отличные отметки не сыпались только счастливыми случаями. Но случаи эти тоже помнятся.

- 5 -

В Ленинграде работал на Балтийском судостроительном заводе мой товарищ — выпускник нашего детского дома. А с ним жил белорус, его коллега по цеху, молодой парень. Захотел он поступить в судостроительный техникум, но знал, что вступительный экзамен по русскому языку не сдаст. И попросил меня сдать за него. Я согласился. «Только ты не сдавай на «отлично», потому что меня сразу разоблачат. Сдай на «4».

Я сдал на «4», но подпись поставил не такую, как в их документах, потому что на слух его фамилия оказалась для меня сложноватой. Экзаменаторы мне говорят: «Почему фамилия другая?» «А у нас в Белоруссии моя фамилия пишется не так, как в России». Прошло... Но если бы меня раскусили — я наверняка был бы отчислен из своего института. С этим было строго.

Мой расстрелянный в Архангельске дед Василий Лукьянович Батраков — кровельщик, родом из села Холмогоры (родина Михаила Васильевича Ломоносова). Оттуда же родом и мать, и бабушка (по матери). Местные краеведы утверждают, что в нашей родословной есть кровь Ломоносовых — от петровских времен.

В. Соловьев.