Баржа

Приближается очередная дата начала Великой Отечественной войны. В связи с этим вспоминаются рассказы родителей, соседей, знакомых — участников тех далеких событий. О боях и ранениях, о работе в госпиталях, эвакуации из Ржева. Мы — дети войны — слушали взрослых с интересом, запоминали, не задумываясь и не анализируя услышанное.

Только теперь я отчетливо представляю, насколько драматичны были первые дни и месяцы фашистской оккупации для всех, особенно для женщин, готовящихся стать матерями. В таком положении была и моя мама, ожидавшая моего появления.

Ржев начали бомбить в июле. До родов оставалось менее трех месяцев. Передо мной мамина трудовая книжка. В ней несколько записей военных лет. Вот первая из них, датированная двадцать первым июля 1941 года: «Уволена в связи с выездом на жительство в другой город. Ржевский машино-ремонтный завод». Сейчас это РМЗ.

И вот как происходил «выезд». В Калинине собрали беременных женщин и женщин с маленькими детьми, погрузили на баржу, мама среди них, и отправили вниз по Волге до Астрахани. На барже был единственный мужчина — военный комендант. Он был вооружен, в его обязанности входило поддерживать порядок и дисциплину на этом необычном транспорте.

Женщины, оставив свои дома и захватив самое необходимое, отправлялись в неизвестность, не сулившую ничего хорошего. Помимо страшной жары (июль — август), баржа была отличной мишенью для шнырявших в небе фашистских «Юнкерсов». Лишь умелые маневры буксирного катера помогли избежать страшной трагедии — гибели такого мирного груза.

Бомбы падали в воду близко, но только одна из них почти коснулась правого борта баржи. Женщины инстинктивно отпрянули к левому борту. Борт начал наклоняться и уже немного зачерпнул. Тут проявились командирские качества коменданта. Единственный на барже мужчина выстрелил в воздух и резко скомандовал: «Назад! Ни с места!» Транспорт был спасен от опрокидывания, порядок восстановлен.

Чем южнее проходил путь, тем реже появлялись в небе вражеские самолеты. Вскоре они исчезли совсем. Но веселее не становилось. Приближаемся к Астрахани, и вот еще одна напасть. На барже вспыхнула эпидемия брюшного тифа. Подошли к пристани, причалили, а на берег сойти никому не разрешают из-за карантина. Нас встречала на берегу мамина сестра, жившая в то время в Астрахани. Пишу «нас», хотя я еще не родилась, но настолько было очевидно мое скорое появление, что в виде исключения маме разрешили сойти на берег.

Следующая запись в маминой трудовой книжке датирована 25 декабря 1941 года: «Астраханский кожзавод № 2. Принята сборщицей пошивочного цеха № 2». Мама рассказывала, что шила уздечки для конной армии. Мне уже два с лишним месяца.

Через восемь месяцев мы опять были эвакуированы, так как Астрахани грозила блокада, подобная ленинградской. Фашисты готовили наступление со стороны Сталинграда (в случае его захвата), а Каспийское море было преградой к отходу. Снова узлы, снова в путь.

Я внимательно слушала мамины рассказы о наших военных мытарствах, но у меня почему-то не возникало никаких вопросов. Очевидно, беззаботное детство отторгало неприятные впечатления. Думалось: «Какая разница, ехать на поезде в Москву или путешествовать на барже в Астрахань?»

Вопросы возникли сейчас и вот в связи с чем. У меня долго не доходили руки до книги очерков Валентина Катаева под названием «Почти дневник». Сейчас читаю с интересом, не торопясь, так как книга из моей домашней библиотеки. В очерке «Из Румынии» события относятся к первой империалистической войне, в которой писатель участвовал, будучи офицером царской армии. Автор описывает, как он догонял свою часть, которая перебазировалась в Румынию.

«Мы ее догоняем и нам предстоит путешествие вверх по Дунаю на барже… Баржа великолепно приспособлена для перевозки войсковых частей. Здесь и чистая кухня с котлами для борща, каши и воды. И поместительные трюмы с койками для людей и чистыми обеденными столами. На баржу погружен артиллерийский парк… Один буксирный пароходик должен потянуть за собою вверх по Дунаю сразу несколько барж. Баржи выкрашены в защитный цвет. Одним словом, видно, что со стороны подготовки к войне, в смысле средств перевозки, Румыния больше чем успела».

Так совпало, что эти дневники я читаю накануне скорб­ной даты — начала Великой Отечественной войны. Может, и это послужило сигналом к тому, что память вызвала воспоминания, слышанные в детстве. Сейчас у меня возникло много вопросов. Была ли наша баржа так же хорошо подготовлена к перевозке людей? Как питались в пути эти несчастные женщины, плывущие в неизвестность, а также их дети? Была ли у них возможность укрыться от палящего солнца или дождя?

Мне очень хочется узнать все о той барже, на которой я совершила свое первое путешествие, не будучи рожденной. Но спросить уже некого. Одна надежда, что опять попадутся чьи-нибудь дневники с ответами на вопросы, которые возникли при чтении «Дневников» Валентина Катаева.

Нина Энтова.