Общежитские фантомы

Посчастливилось мне во времена молодости проживать в общежитии Тверского государственного университета. Жили мы с подругой Олечкой, учились на филфаке. Олечка была натура одаренная, имела настоящий актерский талант, здорово передразнивала преподов и сокурсников. Как многие люди творческого склада, обладала незаурядной интуицией. Удивлялась моей толстокожести и твердому материалистическому взгляду на мир. Имела в тумбочке заветную тетрадочку с заговорами на любовь и, подозреваю, умело ими пользовалась — парни к ней так и липли. В предновогодние и рождественские дни мы с ней без дела не сидели: то в полночь клали новый наряженный веник на  перекрестке — вроде бы порчу изгоняли, сейчас уж не упомнить; то будоражили редких прохожих просьбой назвать имя. Под подушками валялись бумажки с написанными мужскими именами и желаниями. А спиритические сеансы с блюдечками, зеркалами и свечами были для нас привычны, как семечки. В результате мы имели несколько имен суженых, волосы разных мастей в расческе от них же и сбитые от кидания через голову сапоги.

Но два случая, произошедших с нами в насквозь проколдованной комнате на девятом этаже, никогда не исчезнут из моей памяти.

Объем изучаемого на филфаке материала был большой, нам  приходилось заниматься в библиотеке допоздна. И в тот день, притащившись из «горьковки» в десятом  часу вечера, наскоро запив купленные по дороге пирожки чаем, обменялись впечатлением о библиотечных «ботаниках» и бухнулись на железные продавленные кровати. На удивление, не спалось. Равнодушная ко всяким мистическим штучкам, вдруг почувствовала, каким плотным стал воздух, и концентрация этой плотности находится в углу, где стояла Олечкина кровать. Я лежала, оцепеневшая вдруг от какого-то неземного ужаса, боясь шелохнуться и разбудить подругу. Вдруг Ольга заверещала дурным голосом: «Он здесь», — и побежала к выключателю. Конечно же, при свете лампы мы никого не увидели.

«Я чувствовала его в этом углу. Он расширялся и приближался ко мне, — шептала возбужденная подруга, — на эту  кровать больше не лягу». Свет мы не выключали и задремали лишь под утро, боясь закрыть глаза. Мне привиделся какой-то темный гул, он образовывал воронку, втягивал меня внутрь. Я хотела и не могла проснуться, слыша сквозь ужас навязчивый звон будильника. Спустя многие годы помню этот гул, похожий на вздох или стон неведомого существа. Оленька, проигнорировав занятия, пошла в церковь, принесла святой воды и побрызгала ею углы комнаты. Особенно тщательно тот, где ночью находилось темное нечто. Кровать она свою переставила, всякие гадания и спиритические сеансы мы прекратили…

Из Ленинграда в Тверь приехал Ольгин одноклассник и остановился у нас на ночь. Сашка был то ли рэкетир, то ли фарцовщик, каких в 90-е было пруд пруди, да мы особо и не вникали, поглощая на ужин копченый язык и ананас, невиданные нами раньше. На улице разыгралась метель, видимо, где-то порвался провод и отключилось электричество. Такие штучки происходили в нашей общаге часто.Мы зажгли свечу и стали располагаться на ночлег. Уступили парню Оленькину койку, а сами улеглись на моей.

Спать не хотелось. При тусклом пламени свечи мы с Ольгой увидели, как Сашка достает из кармана пуховика нож и кладет под подушку. «Всегда с ним сплю», — перехватил наш взгляд парень. И стал пересказывать какой-то фильм про Дракулу, недавно просмотренный им. Разговор плавно перетек на вампиризм и прочую нечисть. «Это что», — сказала я зловещим голосом лежащей рядом Олечке. А вот есть люди, которые с наступлением темноты превращаются в вампиров. Укусит такой оборотень, и превратишься в нечисть. Ты укусишь следующего — и так будет до тех пор, пока не останется на земле ни одного нормального человека. Оборотням нечего будет кушать, и они умрут от голода.

«Перестань, пожалуйста, мне не по себе», — попросила Олечка. Но меня как будто кто-то  тянул за язык. «Вы что думаете, за окном метель бушует? Нет, это темные силы ищут себе приют. Ну-ка, силы темные, приходите в гости к нам сумерничать!»

От мощного порыва ветра раскрылись двойные оконные рамы, хлопнуло так, что чуть не вылетели стекла, ворвался снежный вихрь, задул свечу. Все это сопровождалось уже знакомым мне Ольгиным визгом. Сашка вскочил, чиркнул зажигалкой, выхватил нож из-под подушки, зажег свечу, захлопнул окно. Жуть была неимоверная. Я бодрым голоском спросила: «Олечка, а как окна открылись, они ведь на шпингалетах?» Визг возобновился, Оля босиком побежала в гости к соседским девчонкам. Мы со свечой поспешили следом.

Естественно, нам никто не поверил. «Ну вас, нарочно страху нагоняете, — усмехнулись соседи. — Ветер над вами шутил, а не темные силы. А шпингалеты сами забыли закрыть». Но я точно помнила, что шпингалеты были надежно закрыты.

Кончились студенческие годы, разошлись наши пути с Олечкой. Из гадально-спиритических сеансов я поняла одно — нельзя шутить с параллельными мирами, надо предельно осторожно обращаться со словом. Кто знает, как оно отзовется.

Е. Петрова.