Как мы в колхозе были, били и пили (приключение, связанное с учебой)

Самыми счастливыми в своей жизни считаю четыре года, проведенные в ржевском совхозе-техникуме во второй половине 70-х годов. Учеба давалась легко — за все студенческие годы ни разу не лишали стипендии. Более того, за «4» и «5» в семестре получал повышенную стипендию — на 4рубля 50 копеек больше, чем другие.

Но я не был «ботаником». Занимался в двух секциях при техникуме, «качался» дома гантелями и самодельной штангой. Занятия спортом пригодились в дальнейшем для самоутверждения — ведь в драках тоже рождается истина.

Была в те годы хорошая традиция — посылать в сентябре студентов на помощь колхозам и совхозам в уборке урожая. А для нас, учащихся сельскохозяйственного техникума, это была еще и дополнительная практика по изучению работы с/х машин и приспособлений. Запомнились две поездки в колхоз в 1976 и 1977 годах. О 1977-м расскажу кратко, а на 76-м остановлюсь чуть подробнее.

Не успели мы проработать в 1977-м и десяти дней, как в середине сентября сначала ударили сильные морозы, а потом весь выращенный сельчанами урожай накрыло большим слоем выпавшего снега. Преподаватель, посовещавшись с директорами колхоза и техникума, подержал нас на всякий случай еще два дня, а затем вернул на учебу. Снег растаял только через неделю, но нас в колхоз больше не отправили. Урожай был практически весь уничтожен — убирать стало нечего.

А вот в 1976-м с нашей группой, приехавшей в колхоз имени Ленина, произошло маленькое приключение. Привезли нас туда, и, как обычно, разделили на бригады, расселив по разным деревням. Мне не повезло — нашу бригаду поселили не в центре. И до работы далеко ходить, и девчонок в нашей деревне — шаром покати. Хотя и в Кокошкине не особо с девчонками разгуляешься, но варианты все-таки были.

С молодыми особами женского пола в деревнях всегда 9-10 месяцев с сентября по май проблема. Они разъезжаются на учебу, оставляя парней одних переживать долгую зиму. А тут еще на голову мест­ных ловеласов сваливается беда — 28 студентов, и все парни. Конечно, это деревенских заедало, и они всем своим поведением показывали, что хозяева положения они. Наша группа этого и не оспаривала — на родине все смелые. Но в один прекрасный день конфликта избежать не удалось — причиной стал местный задира по кличке Баха, которую он позаимствовал у ржевского авторитета и гордился ей, как орденом. Хотя был хлюпиком, не в пример ржевскому Бахе. Кстати, один из нас подметил, что кокошкинский — не Баха, а Блоха.

Так вот, Баха-Блоха с земляками отлупили двоих наших. Мы быстро собрались и поймали обидчиков. Естественно, тоже побили. На следующий день на одну из наших бригад, работавших на картофельном комбайне, местные устроили засаду. Завязалась драка. Едва не попало нашему преподавателю-мужчине.

Дела становились серьезными. Все прекрасно понимали, что наша юношеская гордость не позволит оставить это без ответа. Назревал крупный конфликт. Его разрешил преподаватель. Он вызвал участкового, зачинщиками драки определили местных, Баху-Блоху отправили на 15 суток, чтоб другим неповадно было. Наверное, наказывать нужно было представителей обеих противоборствующих сторон, но наш учитель хорошо знал участкового. Урок пошел на пользу — до конца работы никто не задирался: ни мы, ни они.

Кстати, расскажу для молодого поколения, никогда не бывавшего в колхозах, о нашей жизни. В деревнях мы жили кто где. В основном подселяли к старушкам от трех до семи человек в дом — спали кто как приспособится, а утром, в обед и вечером бабуська кормила нас настоящей деревенской едой. До сих пор не забуду ее вкуснейшую картошку, тушеную с мясом в русской печке. Ни в одном ресторане такой вкусноты не встречал!

Еще поездка в колхоз Ленина запомнилась мне пьянкой, которую наша группа устроила в по­следний день. Преподаватель усмотреть за нами не мог в силу территориальной разбросанности. И вот мы, оставшись без присмотра, решили по-взрослому отметить окончание работ в колхозе. Винно-водочных изделий оказалось много, а вот с закуской проблемы — хлеб и картошка. Один из нас еще предложил запивать водку молоком — «голова болеть не будет». Те, кто его послушался, потом пожалели. Напились мы вдрызг, и в последний день работниками были никакими.

Преподаватель, конечно же, заметил, но виду не подал. Ну, напились, ничего же не натворили, и слава Богу. А устрой разнос — слухи обязательно дошли бы до директора, и он бы «вставил» нашему преподу: «А ты куда смотрел?»

И еще о преподавателе. Мужик был жизненный, с крестьянской хваткой. Мы работали в колхозе, и нам, как я уже упоминал, есть готовила бабка-хозяйка. Продукты ей выделяло хозяйство: молоко, мясо, картошку, а привозил все это наш руководитель. Естественно, все мы не съедали, и в конце нашей трудовой осенней практики оставались фонды картофеля и мяса, которые с нашего согласия передавались нашему же преподавателю.

Кстати, мы тоже неплохо зарабатывали — привозили домой от 50 до 100 рублей. Это в зависимости, на какие работы попадала бригада — денежные или подсобные (например, пол на току подметать).

Наверное, есть и сейчас какие-то особенности и интересные моменты в жизни современных студентов, но я свою студенческую жизнь не променял бы ни на какую. Искренне рад, что мне довелось учиться в те годы в ржевском совхозе-техникуме.

А. Бабаевский.