Встреча с медвежьей семьей

Лес. Узкая дорога. Куда ни глянь — огромные ели и березы. И лишь кое-где видны чуть заметные тропинки.

Утро совсем раннее. Только что прошло деревенское стадо, свернув с большака в молодой березник. Стало абсолютно тихо. Лишь где-то вдалеке, в самой гуще леса, куковала кукушка: ку-ку, ку-ку, ку-ку.

Я шла быстро, почти бежала, так как времени у меня было в обрез. До начала текущей планерки, которая проводилась каждый день в конторе центральной усадьбы совхоза «Тудовский», оставалось полчаса. А мне бежать еще около трех километров. Я прибавила шагу.

И вдруг, откуда ни возьмись, рядом со мной оказался здоровенный, в спортивном костюме, парень. Он открыто, не моргая, смотрел мне в лицо.

— Тебе чего? — спросила я парня, пытаясь быстро обойти его сбоку.

— А тебе?

— Мне на работу. Планерка начинается в 7.00, а я еще здесь. Не успеть, — как-то доверительно улыбнулась я молодому человеку.

— А я боюсь! Вон, видишь, поворотик?

— Вижу! Ну и что? Я каждое утро хожу мимо того поворотика — и хоть бы хны. Поворотик как поворотик. Ничего особенного. А ты что? Сказали что-нибудь?

— Не-е. Сам видел.

— Что видел?

— Не знаю. Не рассмотрел. Испугался сильно. Ну, и деру. А когда остановился — никого.

— Показалось, — сказала я убежденно. — Это бывает. Здесь совсем темно, а там солнце. Вот и кажутся всякие тени: и большие, и маленькие.

— Тьфу ты, — рассердился парень. — Кажется! Кому кажется, тот крестится. И все сразу пропадает. А тут — хоть крестись, хоть матерись. Оно за тобой, будто голодное, сто лет ничего не ело. Поняла?

Я замолчала. Начала думать. Что тут может быть? Зверье возле деревень почти не живет. Да и лето. Кругом поля, люди. Наесться везде можно. В Лосевке рыбы — хоть руками лови.

Я взглянула на парня. Тот продолжал стоять, как вкопанный.

— Чо, пойдем? — спросила я его.

— Пойдем, если хошь. Но я сзади. Хоть и мужик, а умирать не хочу.

Я засмеялась.

— Чо смеешься? Посмотрим, какие вы храбрые.

Мне неудобно было показывать себя с трусливой стороны, и я решилась.

— Пошли, — сказала я ему и без всякого страха пустилась впереди, размахивая руками.

Вот показался поворотик. Еще немного, и он будет рядом.

Парень взял меня за блузку. Я дернулась.

— Ти-х-хо! — почти шепотом произнес он.— Смотри, справа!

Я повела глазами и обомлела. Из кювета торчала страшная голова медведя. А рядом с нею еще две маленькие. Они то поднимались, то опускались.

Я хотела закричать во всю мощь, но парень вовремя прикрыл мне рот ладонью. И, обхватив другой рукой мою талию, осторожно, шаг в шаг, повел назад. Медведица приподняла передние лапы. Но тут же опустилась на землю. Медвежата сосали ее и, видимо, не давали подняться. Она зафыркала, зарычала не очень злобно и прилегла к своим деткам.

Едва ветки тальника закрыли нас от медведицы, мы помчались так, как бегают на мировых соревнованиях. Я бежала впереди парня, ветер звенел в моих ушах и тело не чувствовало земного притяжения. Мне казалось, оно летело вместе с ветром.

Пробежав довольно большое расстояние, мы остановились. Поворот был уже далеко. За нами ни-кто не гнался. Было тихо и спокойно.

Колхозное стадо шло вслед сельскому, широко, по всей дороге, по всем кюветам и никого не боялось. Мы дождались, пока оно подойдет к нам, и обратились к пастуху.

— Вы не видели здесь медведей? — спросила я его, еще дрожа от страха.

— Как не видел? — проговорил удивленно пастух. — Почти каждый день вижу. Они в овсы ходят. Овсы сейчас сладкие. Вот они на них силу и набирают. Медведица не всегда же их будет сисей кормить.

— А люди?.. Не разорвут кого?

— А кто его знает. Пока ничего не случалось. Но быть уверенным не приходится. Медведи, особенно медведицы, бывают очень злые, когда сами голодны, а там дети. Тогда смотри в оба.

Вот и все. Пастух щелкнул бичом. А мы пошли в центральную усадьбу.

Больше я никогда пешком на планерку не ходила. Кто его знает, что это за зверь — медведь.