Граф

Святослав Мищенко

Все началось с трагедии: у моей жены умер брат. Маленькая дворняжка, с совершенно не дворняжечьим именем Граф осталась без хозяина.

Живем мы за городом, собака нужна, а моя красавица доберманша уж год, как умерла. Я сказал «конечно» и мы поехали за собакой. То, что я увидел, меня просто поразило. На меня смотрело лохматое существо сантиметров тридцати в холке и чуть покороче таксы. Жену мою он узнал, вильнув хвостом прижался к ее ноге и, глядя на меня, угрожающе зарычал. Увидеть такое после доберманов, которыми я занимался раньше… И он еще рычит! Понимая, что все равно деваться некуда, жить с ним придется, я попробовал заговорить с этим «грозным» псом. Не приближаясь, а лишь присев, я начал говорить что-то, упоминая его имя. Наклонив голову набок, он внимательно выслушал мою тираду, а потом громким лаем начал рассказывать мне все, что он обо мне думает. Я понял, что ничего хорошего он в этот момент про меня не думал.

Жена взяла его на руки, села в машину и мы поехали к нам домой. Поездка у него не вызвала восторга. В раннем детстве ему, по всей видимости, мама объяснила, что машин надо бояться, и это он усвоил очень хорошо.

На новом месте Граф освоился довольно быстро. Мы показали ему его место, его «столовую», потом провели по участку, чтоб он запомнил границы своей территории. Парень оказался очень смышленый, усвоил все моментально. Мало того, он сразу понял, что я не просто член «стаи», в которую он попал, а - вожак.

Он уже не рычал на меня, позволял себя гладить, и внимательно слушал, что я ему говорю. Так началась наша дружба. Так начался переворот в моем восприятии беспородных собак.

Говорят, как корабль назовешь, так он и поплывет. Не знаю, как корабли, но собак это касается точно. Назвал его хозяин (видно в насмешку) Графом и в нем во всем проявлялись аристократические замашки. Надо было видеть, как он выполнял команду «дай лапу»! Он слегка отводил взгляд в сторону, а потом медленно, снисходительно подавал лапу, как будто для поцелуя. Обедал он тоже, как английский аристократ (не хватало только салфетки за ошейником) спокойно, не торопясь, даже если был сильно голоден. По всей видимости, он считал, что принятие пищи – ритуал весьма интимный, поэтому не прикасался к еде, пока кто-то на него смотрел.

Нельзя не отметить его любовь к музицированию. Он мог, конечно, спеть что-нибудь акапелла, но предпочитал это делать под аккомпанемент. Почему я говорю, что он пел, а не просто скулил, потому что все собаки в округе сразу замолкали. Надо полагать, у него был хороший голос, и песни он пел душевные. И причем вживую, а не под «фанеру».

Кстати, об окружающих собаках. Этот «дворянин» очень быстро перезнакомился со всеми собаками вокруг. И не просто перезнакомился. Он спокойно заходил почти во все дворы, и везде ему были рады. А вот к себе во двор он не пускал никого – ни собак, ни людей. Все мои друзья были ему известны, он знал, что это мои друзья, что они имеют право заходить к нам во двор, но глаз с них не спускал. Когда один из знакомых начал что-то очень эмоционально рассказывать, отчаянно жестикулируя, Граф подкрался сзади и укусил его за пятку. Друг, не ожидавший такой наглости, пнул его ногой. Зря он это сделал. Граф его зачислил в ряды врагов. Мало того, что он ведет себя неадекватно: размахивает руками, очень громко говорит – так он еще и дерется. С тех пор, как только этот «враг» подходил к нашему дому на расстояние ближе двухсот метров, Граф сразу же громким лаем поднимал тревогу. Во враги он записал и нашу соседку. Она тоже имела неосторожность пнуть его ногой. Дворяне такой фамильярности не прощают. Каждый раз, когда соседка подходила близко, неизвестно где прятавшийся Граф, оказывался у нее за спиной и хватал за голую икру, после чего исчезал так же внезапно, как и появлялся.

Я уже говорил, что он подружился со всеми собаками в округе, но особый восторг у него вызывала огромная кавказская овчарка. Я не знаю, что он ей напел или какие говорил комплименты, но Дами (так звали его подругу) тоже была без ума от Графа. Это была довольно трогательная дружба. Она не только позволяла своему другу есть из своей миски, но и защищала его от всех, кто по ее мнению мог угрожать ему.

Беда подкралась, как всегда, неожиданно. Граф был хоть и маленький, но «мужчина». Когда где-то в деревне загуляла какая-то сука наш аристократ, забыв все на свете, отправился на поиски любви. Появился он только через трое суток. На него было больно смотреть – весь всклокоченный, исхудавший он пришел домой и, глядя своими непередаваемо умными глазами начал рассказывать о своих приключениях, и просить, чтоб его не ругали. Я проявил мужскую солидарность, не стал ругать, а накормил. Герой – любовник проспал ночь, отдохнул, и опять исчез. Через три дня он не пришел. И через четыре, и через пять тоже. А потом хозяин Дами позвонил мне по телефону и спросил на месте ли Граф, и, услышав отрицательный ответ, попросил зайти к нему. Чуя недоброе, я бросился через огороды к ним во двор. Андрей сказал, что Дами уже несколько дней отказывается заходить в свою будку, потому что там кто-то лежит, но рассмотреть кто трудно. Я заглянул туда, и сердце мое оборвалось – в углу, весь окровавленный, лежал Графчик. Видно драка за даму сердца была серьезной, а конкуренты были значительно сильней. У него еще хватило сил доползти до своей любимицы и защитницы, и это было последнее, что он смог сделать.

Чистопородные собаки – это результат планомерной продуманной случки. Граф был плодом бурной любви, и погиб он тоже за любовь. Мы тяжело переживали его смерть. Утешением служило лишь одно: он погиб, как рыцарь, сражаясь за даму сердца.