“Карбонат” и челюсть мамонта

Предприятие «Карбонат», по-старому известковый завод, расположено в двадцати километрах от города, в поселке «Заволжский». Контора «Карбоната» — ухоженное одноэтажное здание. А вот проехать на легковушке к известковому карьеру нереально. Если у самой конторы по-городскому благоустроенно, к месту добычи известкового камня проберешься не на всяком внедорожнике. Техника ездит преимущественно тяжелая, да еще и груженая, проселочные дороги не выдерживают нагрузки, хотя их подсыпают и укатывают.

Главный инженер предприятия С. Артюхова показывает свои владения. Вот гараж, ремонтная база, где «отдыхает» техника. В распоряжении предприятия 11 единиц машин — из них пять БелАЗов, три КрАЗа. Работают три бульдозера и польский погрузчик.

— В течение 2009 года, — говорит Светлана Владимировна, — новой техники не покупали. А в 2008-м взяли БелАЗ — пусть не новый, но в хорошем состоянии. Сделали капремонт, привели в порядок и сейчас вам его покажем, от нового не отличите, красавец! Вообще, горная техника дорогая и непростая в обслуживании. Дробилки стоят безумных денег, даже одно колесо (а у БелАЗа их шесть) — 38-48 тысяч. На старой технике меняем узлы и агрегаты, от первоначального вида остается только каркас. Водители со стажем, 20-30-лет на машинах, знают больные места, сами ремонтируют. Если раньше не брались своими силами чинить двигатель БелАЗа, теперь это в порядке вещей.

Пока едем на карьер, Артюхова рассказывает, как живет предприятие. Возглавляет его А. Пучков, который занял должность в 1980 году, потом уходил, но в 1999-м вернулся. Сама Артюхова приехала в наш город по распределению 22 года назад. Она с Украины, закончила горный техникум. Здесь познакомилась с супругом — он работал главным механиком, а она пришла главным маркшейдером. Светлана Владимировна владеет практически всеми горными специальностями. На производстве может контролировать любой процесс. И супруг до сих пор работает здесь. Кстати, у сына А. Пучкова, Олега, который тоже работает на карьере, перевозчиком, тоже горная специальность — инженер-механик горных машин и оборудования. Дочь Артюховой учится в ТГТУ по специальности «земельный кадастр», а сын, студент агроколледжа, на каникулах и практике работает у мамы.

На известковом заводе трудится 76 человек. В основном жители поселка, предприятие дает ему жизнь. 12 работников «Карбоната» городские. Каждый день за ними ездит бесплатный автобус от предприятия, а вечером отвозит домой. Работа идет в две смены. Задержки зарплаты нет. Спецодежда, моющие средства — известковый завод снабжает работников всем, что положено. За время кризиса не сократили ни одного человека, хотя выживать сложно.

— За 11 лет избавились от кадрового балласта, собрали деятельный костяк коллектива, — говорит главный инженер. — Текучки почти нет.

Приезжаем на карьер. Неописуемая красота, инопланетный ландшафт — отвесные стены высотой почти 30 метров (а это высота средней девятиэтажки) на площади в несколько километров. В забое нет телефонной связи, потому что сигнал плохо покрывает географический провал.

Белый, серый, почерневший камень и отсутствие растительности. Стены в коричневых подтеках — вода, вытекая из леса, несла с собой землю. Деревья стоят на краю пропасти и рушатся вниз. Старый известняк чернеет под влиянием воздуха и осадков, при раскалывании на сломе громадные камни снова будут иметь белый цвет. Здесь можно снимать фильмы и шикарные клипы. Когда мы идем купаться на карьеры, не представляем, какова их глубина. Артюхова уточняет, что высота от нижней до верхней отметки — 27 метров.

— Я здесь больше двадцати лет работаю, но все равно равнодушной к здешним видам остаться нельзя. После этой снежной зимы такие были по весне водопады со стороны леса, что семьей приезжали любоваться и фотографировать.

Светлана Владимировна продолжает:

— Карьер этот в разработке с 1969 года. Выбранное пространство отработано за эти годы. Хотя вообще добыча известняка началась еще до войны, но не в данном карьере, а у речки Дуньки. Там имеются шахтные печи, которые сейчас закрыты. Первая была открыта в 1929-м, две последующие — в 1930 и 31-м годах. Добыча шла примитивным способом, люди били камень кирками, вручную грузили в вагонетки и отвозили к печам, где и происходил отжиг. Обожженная известь шла на изготовление побелки, высококачественных кладочных и штукатурных строительных растворов.

Карьер работает в две смены: с восьми утра до двух ночи. В темное время используется дополнительное освещение — у БелАЗов имеются передние и задние фонари, дополнительное освещение стоит на дробилках и высоких точках по маршруту следования машин.

Разработка известняка осуществляется следующим образом: бульдозер снимает грунт, потом глину, зачищает каменный слой. Сверху остаются груды убранной бульдозером земли и отвалы, которые в случае полной выработки карьера будут засыпаны внутрь громадной каменной чаши. Туда же отправится и некондиционный отсев — песок, известковая мука и мельчайшие невостребованные фракции. Часть отсева идет на подсыпку дорог, но в основном его складируют вне территории разработки.

Сейчас наверху стоит экскаватор Э-2503, емкость ковша которого составляет 2,5 куба. Он снимает верхний земляной слой и участвует в погрузке камня в машины. Впрочем, до того как известняк можно будет грузить, его надо измельчить. Это делается взрывом. В массиве горной породы бурят тонкие вертикальные полости, в которые закладывают взрывчатку. Бурение осуществляется бурильным станком и компрессором, которые находятся в распоряжении «Карбоната». А закладку взрывчатки на глубину 11 метров осуществляют давние партнеры, предприятие НТФ «Взрывтехнология». У них имеются лицензия и соответствующие специалисты.

После взрыва известняк выглядит не как непоколебимый уступ, он оседает рыхлой массой. Эту массу большой экскаватор ЭКГ-5 грузит на БелАЗ. Одного ковша ЭКГ хватит, чтобы заполнить целый КамАЗ — его объем 5 кубических метров. Спрашиваю, почему нельзя выбирать известняк глубже, со дна карьера. Оказывается, существует так называемая 69-я отметка, совпадающая с уровнем Волги. Если вырабатывать породу ниже нее, начинает проступать вода.

«Карбонат» производит известковый камень, который делится на фракции — 50-120, 40-70 и 20-40. Если говорить обычным языком, это щебень и более крупные камни. Основной потребитель крупного камня — ТКСМ-2, тверской комбинат стройматериалов. Керамзитовая глина идет на КСК «Ржевский». А мелкие фракции 20-40 и 40-70 востребованы дорожниками для засыпки площадок, тротуаров и проезжей части. Ржевский известняк ложится под асфальт не только в соседнем Нелидове, но и Москве и Волоколамске.

Главный инженер предприятия говорит, что кризис почти не повлиял на работу «Карбоната». Конечно, строительная отрасль сейчас в упадке, меньше стала реализация крупного известкового камня. Однако выработка новой фракции 40-70 (ранее ее не выпускали), можно сказать, вдохнула в известковый карьер вторую жизнь. Эта фракция является оптимальным материалом для дорожных работ. Именно спрос дорожного хозяйства на продукцию «Карбоната» помог ему в кризис. Еще одно подспорье — работа с нефтяниками, которые тянут ветку в Нелидове. Продукция «Карбоната» единственная, которая подошла для прокладки нефтепровода. Она не дает искр и статического напряжения.

Едем обратно. Красивые громадные камни лежат на обочине и покрываются мхом, поверх окисленной известковой черноты, приобретая благородный дикий вид.

Артюхова говорит, что у предприятия были заказы на большие камни, до десяти тонн. Негабаритные валуны брали для декорации, но уже два года спроса на них нет.

— Какая еще экзотика? Окаменелости находили?

— Конечно. Ведь сам известняк — спрессованные останки древних микроорганизмов. Недавно такой камень нашли — настоящий отпечаток целой рыбы, даже с плавниками. Приехали москвичи, наши потребители, выпросили ее у нас.

Артюхова показывает небольшой музей: в шкафчике, подобном тому, в которых ранее хранились медикаменты, лежат красивые ракушки и прочие окаменелости. Одна из них похожа на окаменелую ключицу древнего гиганта, а вторая являет собой кусок мамонтовой челюсти. Каждый зуб не меньше спичечного коробка. Нашли ее в ковше экскаватора, который копал глину. Сначала думали, что это челюсть коровы, но разве бывают такие коровы?

— У вас и база, и карьер выглядят как настоящее крепкое хозяйство, без запустения , — говорю Артюховой.

— Знали бы, сколько сил мы вложили… Но если так, значит, работаем не зря.

А. Перельман.

На снимке: водители БелАЗа Сергей Соловьев и Владимир Артюхов, помощник экскаваторщика Иван Григорьев, экскаваторщик Валерий Халилов.