Записки на больничном листе

В питерской больнице ремонтировал ногу. Клиника крутая. По телеку, который стоит в каждой палате, крутят ролик. Главврач говорит, что Питер  — медицинская Мекка. Наш сосед по палате в лифте встретил англичанина. Обоих в колясках возили на контрольный рентгеновский снимок. Англичанина прооперировали здесь, в клинике № 122 имени Соколова. У нашего Александра мы допытывались: «Ты спросил, как иноземец сюда попал, что оперировал, почем, сколько ждал вызова?» Ничего он не выяснил: «Как я его спрошу, он же англичанин».

Приглашают в питерскую клинику, должно быть, по территориальному признаку. Мы трое из Тверской области, в соседней палате двое из Карелии. Напротив нас — палата на одного человека. Оттуда, мы видели, выходил ухоженный, подтянутый седовласый господин в пижаме. Может, это и был англичанин? Александр ни подтвердить, ни опровергнуть не может. Он живой, но лежачий. Другой сосед, Валерий, с предполагаемым англичанином здоровался, и поскольку в ответ не услышал ни слова, подозрение на него и пало. 

В палате 3А (наша — 3Б) лежал еще один молчун, который по вечерам покидал палату. В руках носил чемоданчик. Никто не замечал, когда он возвращался. Позже выяснилось, он точно не англичанин. Валерий как-то застал молчуна  в туалете. Клозеты там без запоров — мало ли что может произойти с прооперированным. А Валерию откуда знать? Он всю жизнь на Сахалине прожил, перебрался под Тверь лишь в прошлом году. Молчун вежливо и на чистом русском заорал: «Вы разве не видите табличку на двери?» Валерий отпрянул, прочитал, извинился, вернулся в палату, сел на кровать. Через час слышу, что-то скребет в коридорчике. Выхожу посмотреть: Валерий пытается отодрать от туалетной двери табличку с зеленой надписью «свободно». Он полагал, если ее снять, под ней появится красная табличка «занято». Вместе мы выяснили, что всего-то нужно легонечко сдвинуть это устройство вправо или влево. На душевой комнате, что напротив, такая ж конструкция.

Одиночные номера, где засел англичанин, платные. У нас, квотников, палаты на двоих. В нашей и вовсе трое. Поскольку в стране тьма нуждающихся в замене коленных, тазобедренных, локтевых, плечевых суставов, то ничего удивительного. Вот и доктор говорит, что клиника работает 24 часа в сутки, создана своя «Скорая помощь», чтобы привезти пациента и даже отвезти домой. Но это, понятно, только для местных. Делают десятки тысяч операций в год. Не только травматологических или ортопедических. Исцеляют от всех недугов. С персоналом, говорит главврач, расставаться все же приходится. Но вовсе не из-за низкой квалификации специалиста. Причина —  несоответствующее отношение к делу. Понимай, как хочешь. А еще главврач говорил, что любая публикация, кроме некролога, является рекламой.

Тверской ставрополец Александр прооперирован самым первым. Когда я появился в палате, в ней никого не было. Мне предложили любую кровать на выбор. Сказали, сейчас привезут больного после операции. В палате две кровати. И какой тут выбор? Глянул в одну тумбочку — мыльница лежит. Значит, моя тумбочка и кровать — у окна. Сажусь. Дверь распахивается, ввозят третью кровать с больным. Никакой разгрузки. Кровать закатывают, ставят к стене, прооперированного уговаривают: «Спать нельзя!» И, обращаясь ко мне: «Вы проследите?» 

— Конечно…

— Если что – вот кнопочка.

Валерий поступит к вечеру. Из троих я самый молодой и стройный. Остальные старше на 10 и 15 лет и, соответственно, на 20 и 35 килограмм. Так приятно! В пригласительном билете, который получаешь от учреждения, говорится: если у вас такая-то степень ожирения, то ну вас на фиг.

На снимке: вид из окна палаты.