Острова Жюль Верна

Жюль Верн любил необитаемые острова. Своих героев он туда не раз забрасывал, создавал им соответствующие условия и помогал виртуозно выкручиваться.
Любимый Ж. Верном Д. Дефо, основоположник европейской приключенческой литературы, поместил своего героя на вполне реальный остров. Европейский туристический бизнес давно туда тропу проторил, возит паломников; им там врут про грот и пещеру, где якобы Робинзон проживал. И только недавно археологи, перекопавшие остров вдоль и поперек, вместе с  филологами, перечитавшими «Робинзона Крузо» построчно, нашли то место, где четыре года (в романе 28 лет) проживал шотландский моряк.
Наш Обручев красочно описал Землю Санникова, следы которой так и не обнаружены по сей день, но слухи о ней многим ученым и мореплавателям казались достоверными. Во время Великих географических открытий много чего бороздило по бескрайним просторам четырех океанов, много чего наносилось на географические карты. С появлением современных судов, усовершенствованной аппаратуры, космических спутников пришлось смириться с тем, что некоторые нанесенные на карту объекты уже не существуют, а возможно, и никогда не существовали.
Проповедник робинзонады Жюль Верн тоже искренне полагал, что остров Табор, он же риф Мария Тереза, куда автор с легким сердцем не раз зашвыривал своих героев, реально существует и находится в южной части Тихого океана. Жюль Верн этот риф обессмертил. Мария-Тереза не потопляема, ее по-прежнему наносят на карту, и не в последнюю очередь благодаря гению фантаста Жюль Верна. Но самый свой таинственный остров Ж. Верн все-таки сознательно выдумал. Расположил он его возле все того же рифа Мария Тереза и назвал именем Линкольна.
Жюль Верн не был кабинетным путешественником, как, например, желчный Свифт, который и моря-то толком не видел. Яхтсмен и любитель парусного спорта, Ж. Верн дважды обогнул Средиземное море, побывал в Италии, Англии, Скандинавии, заходил в африканские воды, любовался Ниагарским водопадом. Он мечтал написать про весь земной шар, и около ста книг написал. Его романы «Дети капитана Гранта», «20 000 лье под водой» и «Таинственный остров» трилогией названы условно — рекламный трюк издателя. На самом деле произведения самостоятельны, хотя там есть общие герои и географические объекты. На острове Табор (Мария-Тереза), в существование которого Жюль Верн искренне верил, герои романа находят капитана Гранта. Но остров Линкольна из второй и третьей части «трилогии» — плод фантазии Ж. Верна. И какой фантазии!
В «Детях капитана Гранта» лорд с женой, капитан с майором, индеец и душа компании, милейший географ Паганель, эдакий человек рассеянный с улицы Бассейной, по ошибке оказавшийся на яхте «Дункан», в поисках капитана Гранта плывут вдоль всей 37-й параллели. А все потому, что бутылку с запечатанным письмом, которую Грант после кораблекрушения швырнул в море, сожрала акула. Акулу-то спасатели поймали легко, однако номер долготы прочесть в письме было невозможно. Вот и плыли вдоль берегов Патагонии, высаживались на острова Тристан-да-Кунья и Амстердам, обогнули юго-восток Австралии, попали в плен к людоедам Новой Зеландии, пережили шторм, лавину, наводнение. И остался у них на пути, на 37-й южной широте, только остров Табор. Там капитан Грант и оказался — где ж ему быть? И что тут неправдоподобного? Читаем в энциклопедии: «Мария-Тереза (англ. Maria Theresa Reef, фр. l'île Tabor) —риф, якобы находящийся к востоку от Новой Зеландии и югу от архипелага Туамоту, «открытый» китобоем Асафом П. Табером в 1843 году и названный в честь его родного американского городка Мария-Тереза. По другой версии, имя дано в честь корабля».
***
Из «Таинственного острова» нам, пацанам, больше всего запомнился не способ приготовления нитроглицерина, а как инженер Смит, оказавшийся с группой лиц на необитаемом острове, развел костер.
Смит снял с руки часы. У журналиста Гедеона Спилета оказались точно такие же. Сняв с обоих часов стекла, Смит налил туда воды — получилась двояковыпуклая линза. Солнечный луч, сфокусированный на пучке сухой травы, быстро ее воспламенил. У меня не хватило терпения, но друг Борька сказал, что Жюль Верн не врет. Сухая трава у Борьки, правда, не загорелась, однако спичка, на которую он направил солнечный луч, через какое-то время воспламенилась, главное, ее не намочить.
Любители блох любят искать противоречия в романах Жюль Верна. Мол, не бывает таких островов, где вместе живут обезьяны, кенгуру, агути, шакаловая лисица и кабан. Кроме того, не растут в той климатической зоне бамбук, эвкалипт, пальма. Жюль Верн подмигивает читателю: «Как будто я всего этого и сам не знаю». И читатель понимает: француз с шотландскими корнями, как когда-то Томас Мор, создавал свой остров Утопию, где возникнет идеальное человеческое общество, где даже прожженный пират Аэртон раскается и снимет с себя последнюю рубаху.
События многих романов Жюль Верна происходят в России, хотя сам писатель до нас так и не добрался. Его любили многие великие россияне. Дмитрий Менделеев называл Жюль Верна «научным гением». Лев Толстой читал детям его книги, сам рисовал иллюстрации, а в беседе с физиком А. Цингером разоткровенничался: «Романы Жюль Верна превосходны. Я их читал совсем взрослым, а все-таки помню, они меня восхищали. В построении интригующей, захватывающей фабулы он удивительный мастер. А послушали бы вы, с каким восторгом отзывается о нем Тургенев! Я прямо не помню, чтобы он кем-нибудь еще так восхищался, как Жюль Верном». И наш земляк В. Обручев был без ума от французского англомана. Владимир Афанасьевич признавался: «Я могу сказать, что сделался путешественником и исследователем Азии благодаря чтению романов Жюля Верна». •