Мы наблюдаем, нас наблюдают... (отрывки из книги "Паноктикум идиотов")

Начало от 9, 16 и 23 января
Танюха — душа природы
Сегодня, в день моего рождения, медперсонал сделал воистину  царский подарок: из-за отпусков, больничных и отгулов на вахту заступила смешанная смена, где что ни медик, то индивид: старшая — Танюха Орлова, ей на посту подсобляет Ильич (через него мы и согрешим распитием спиртного), а в санитарочках: Гарсия Лорка и Анастаси; что одну, что вторую — хоть на подиум выставляй, прямо в белых халатиках. Но главная добродетель всех четверых — коммуникабельность. Так, по старшинству, как в армии по субординации, и пойдем.
Наша Танюха — девчонка забойная во всех ипостасях. Не подумайте наперед о ней ничего предосудительного с сексуальной точки зрения. Наоборот, она — эталон женской добропорядочности и супружеской верности. Никаких перверсий и девиаций за ней не замечала даже Гарсия Лорка, очень въедливо и критично относящаяся к коллегам женского пола. Группенсекс Танюха не признает, карты на раздевание... ну, не то чтобы отвергает как аморалку, а просто не видит в этом изюминки. Почему — говорит — на раздевание, а, допустим, не на пострижение: проиграл кон — вихрь волос отстриг (и выразительно так поглядывает на меня, лысеющего катасрофически). «С паршивой овцы хоть шерсти клок?» — подначиваю я. «Ну, тогда, наоборот, на одевание, — не приемлет моего юмора она. — Тоже ведь азартно: в такую жару надеть сопернику валенки, шубу, шапку и офицерский ОЗК» (муж ее — майор ГО). «Еще как, — соглашаюсь я. — Плюс галоши, варежки и портупею».
Короче, Танюша наша, как мать Тереза — не от мира сего. И если бы шведская академия присудила Нобелевскую премию за добродетель, Татьяна наверняка попала бы от России в список соискателей. На откровенный вопрос Шостака, изменяла ли она своему Вовке за восемь лет хоть разок, в ответ она... нет, ей богу, лучше бы она сделала вот такие глазищи и для экзотики возмутилась бы. Но она просто попросила уточнить, ЧТО он понимает под словом «измена»? Если то, что однажды она пошла в кинотеатр (муж был на трехмесячных сборах), встретила там одноклассника и он угостил ее в буфете виноградно-вишневым коктейлем…
— Танька, а ты у НАС, случаем, на учете не состоишь? — продолжал ее баламутить Шостак.
— Не-е.
— А к сексопатологу ни разу не обращалась?
— Не-е.
— А дети у вас хоть есть?
— Да-а.
Что отрадно, за здравие ее детей Шостак выставляет на стол безалкогольную водку (вы пили, нет? Многое потеряли: с утра не так обалденно трещит башка. Хотя балагур Бондаренко утверждает, что пить такую водку — все равно что сношаться в дырявом презервативе). А потом протягивает ей маркиза де Сада. На языке оригинала. Ибо наша Танюха — забойная девка и в этом, я имею ввиду иняз. Она учит сразу несколько языков и диалектов самостоятельно, но не по самоучителю или интернету, а по классической литературе. Вот только стенает, что путных классиков на их родном языке сейчас достать сложно, везде идет контрафакт. То есть перевод от обратного. Сначала какой-нибудь Ванька Ветров переводит какого-нибудь Золя на русский, а потом его сокурсник по РГФ, дуб дубом, все это облачает во французскую транскрипцию на свой собственный стилистический вкус. Смысл вроде бы сохранен, а дух произведения уже не тот.
— Дерзай, Татьяна Антоновна, — держа томик в правой руке, левой наш полиглот изображает что-то вроде рот-фронта  или «но пасаран!» — В следующий раз я тебе Миллера подгоню: «Тропик Рака». Могу и «Кама-сутру» на хинди, на диалекте Джамму и Кашмира и «Дао Любви» с комментарием Лао Дзы. И даже нашего «Луку Мудищева», где все на «ять» и через «...ер». Ты, главное, правильно проникайся духом произведения.
И, тем не менее, с сексуальной точки зрения наша Танюха — самая суперзабойная девка из всех, о ком я слышал (видеть, а тем более общаться накоротке с подобными ей, мне Господь доселе карт-бланша не давал (тьфу-тьфу-тьфу).
— Чего расплевался? — ворочается в своей берлоге через проход Леха Хатковский. — Волосина, что ли, в рот попала?
— Хуже, Лех, Танюху Орлову вспомнил.
— А-а-а, тогда, конечно, плюйся. Только не в меня.
Патология, коей Танюха затерроризировала и завозбуждала всех наших адекватных экспонатов, называется (если официально) натурализм, а если неофициально — натуризм. А по-нашему, по-совдеповски, с легкой руки поэта Волошина — нудизм. Вот тут ей равных нет! В буквальном смысле. Потому что она — председатель «Регионального молодежного добровольного (?!) общества «Душа природы». И Танька, как неотъемлемая душа этой Природы, как Душа своего вертепа, на этом самом нудизме помешана, хлеще, чем Хмурый на «хитачи-го», а Женька Б. — на дятлах. Она нам его каждую смену пропагандирует. Ладно б, если на словах, а то и на деле. В смысле, приносит всякие фотографии, где она на переднем плане, в костюме от Евы, среди среднеземноморских пальм; видеоролики, где она в общей куче на какой-то льдине; даже аудиозаписи их нудистских разговоров (ну, на этих кассетах ничего интересного: те же муси-пуси, что мы слышим каждый вечер по радио, с той лишь разницей, что их говорят не одетые в Пако Робан и Юдашкина мисс и мистеры (тьфу, дамы и господа), а голые мужики и бабы. Не знаю, кому как, но мое подсознание к такой вербальной пропаганде не восприимчиво.
— Натуризм, — читает нам Танька вводную часть ликбеза по памяти, а мы все внимательно слушаем. Витька-студент даже что-то записывает, — зародился на берегах Туманного Альбиона в самый разгул викторианской эпохи, как вызов ЗДРАВОМЫСЛЯЩЕЙ и ПРОГРЕССИВНОЙ части общества пуританству и ханжеству. Записал? (это она Вите, они земляки — оба из-под Кувшинова) Десятки единомышленников уходили в недоступные уголки, где ни церковнослужители, ни вассалы короля, ни консервативные обыватели их не могли достать. Записал?
— Татьяна Антоновна, — вежливо прерывает ее старый, но очень порядочный параноик Хмурый (далее: стр, но оч пор пар Хмр), — а с какой целью они так далеко уходили?
— Ну, чтобы их никто там не видел, чтобы, объединившись в единое целое с Живой природой, бросить вызов ОКОСТЕНЕЛОСТИ и РЕТРОГРАДСТВУ. Понимаете?
— Не совсем, — смущается Константин Вениаминович. — Какой же это вызов, если их там никто не видит и достать не может? Может, они там вовсе не нудизмом занимались, а каким-нибудь сатанизмом, утопизмом или троцкизмом в извращенной форме.
Но Хмурого в его демарше никто не поддерживает, наоборот, все хотят знать о нудизме побольше, но желательно — о современном, который поближе, на Волге-матушке или Селигере.
— Правительство Германии в третьем чтении приняло нудизм на законодательном уровне! — радует нас Танюха (голландцы, правда, пошли еще дальше: они приняли в первом же чтении и проституцию, и однополые браки, и эвтаназию, и альтернативное сектанство, и продажу марихуаны в аптеках, и даже (уму непостижимо) принудительное лечение  за не особо тяжкие преступления амбулаторно).
— В их (нудистов) распоряжение, — продолжает Танюха, — предоставлен в Балтийском море целый остров Штретцен. Процесс соития с живой природой начинается уже в аэропорту, в салоне лайнера, где все, включая экипаж и стюардессу, ведут себя самым естественным, натуральным образом. И, по-моему, это правильно! А вы как считаете, Константин Вениаминович?
— Да черт их, протестантов этих, поймет, — скребет себе лысину стр, но оч пор пар Хмр. — Я как-то раньше и не задумывался, ешки-мокрушки, к какой природе относятся самолеты: к живой или техногенной. Мы это по природоведению не проходили.
— Ладно, Танюх, ты, конечно, молодчага, — хвалит ее Бондаренко и хлопает запанибрата чуть ниже поясницы. — Но. Как-то это... не совсем убедительно. Лучше на тебя один разок взгляну воочию.
— Гляди, я ж никуда не убегаю.
— А ты лучше побегай, — не унимается Санька. — Только НАТУРАЛЬНО, а не абы как.
— Я ж на работе, — Танюха явно не понимает, что от нее хотят. — И потом, Россия еще с НАТУРАЛЬНОЙ точки зрения остановилась на уровне домостроя. В Австралии, например, уже вовсю функционируют натуральные парикмахерские, такси, рестораны...
— Все, ша! Базар окончен! — патриарх воровского мира (62 года по лагерям) Леонид Ефграфович Ветргалевский (ЛЕВ) разгоняет наш фуфлыжный сходняк по шконарям.
— Парикмахерские, такси... Кому это в Рассее надо? Нам это надо? Правильно, НАТУРАЛЬНАЯ оперчасть. Ну, может еще, НАТУРАЛЬНЫЙ отдел дознания. А в карцере да на лесоповале лучше в фуфайке.

Продолжение следует