Вспомнилось...

В редакцию «Были» пришел ржевский поэт Георгий Степанченко, показал журнал «Москва», где напечатана подборка его стихов.
Приятно видеть Георгия радостным. И повод замечательный — не каждый день ржевитяне печатаются в центральных журналах. Редакция «Москвы» прислала автору всего один экземпляр —  толстым журналам нынче не до жиру. Стихи напечатаны в первом номере за 2020 год, цикл называется «Всадник». Георгий сказал, на каком сайте можно найти его стихи. Но я не нашел. В интернете обнаружил только оглавление первого номера «Москвы» и несколько страниц, отсканированных и выложенных читателями.
«Москву» я выписывал, когда там печаталась «История государства Российского» Карамзина. Лет тридцать назад. Георгий в это время историю преподавал не то в школе, не то в медучилище. А около сорока лет назад, когда я с Георгием еще не был знаком, прочел в «Ржевской правде» объявление о том, что местные поэты в краеведческом музее будут читать стихи. Решил сходить из любопытства, заодно и в наш музей заглянуть — не был с тех пор, как он переехал из Оковецкого храма.
На объявление в газете, кроме меня, не откликнулся никто. Что сейчас, что сорок лет назад на местных поэтов народ валом не валил. Чтоб любители поэзии ломились на стадионы — это не про нас. Но что сейчас, что сорок лет назад организаторы подобных мероприятий зрителя припасают заранее. В тот день в музей слушать местных поэтов пришли студенты профтехучилища (по-народному — «махно»). Те еще почитатели поэзии! Пригласили —  мягко сказано. Чтоб фанаты поэзии невзначай не покинули мероприятие, с обоих концов скамеек их подпирали педагоги-надсмотрщики. По лицам было видно: все присутствующие просыпаются с томиком Пушкина под подушкой. Стихи читали Г. Степанченко и С. Смирнов. Их никто не слушал… Уважением я проникся ко всем местным поэтам, с которыми познакомился спустя пару лет.
Мой друг детства студент-заочник Санька ржевское литобъединение посещал и печатался. Даже помню несколько его строк про васильки во ржи от межи до межи. Санька советовал заглянуть в редакцию, говорил, что никакого пропуска туда не надо. Приходи, когда появится объявление в газете. Есть стихи — читай, нет —  так сиди, слушай.
Другой мой друг, Славка, стихов не писал. Он только что пришел из армии, и мать решила его приобуть-приодеть. Поехали в Шаховскую, там со шмотками было полегче. Взяли меня за компанию. Слоняться по магазинам быстро наскучило, и я вернулся на шаховской вокзал. Как сейчас помню, где был тот прилавок, на котором лежала книга «Мир глазами поэта». Наткнулся на стихи Юрия Кузнецова «Атомная сказка». Жуткая история на новый лад про Иванушку и лягушку. Иван-дурак «вскрыл ей белое царское тело и пустил электрический ток».
С тех пор за Кузнецовым я стал охотиться, несмотря на то, что Евгений Евтушенко велел его остерегаться. Мол, у Юрия Поликарповича «притемненная нравственность». Действительно, разве забудешь такие милые строчки: «Я пил из черепа отца». Или вот это: сын с матерью пришли на могилу отца, и сын заистерил: «Отец! —  кричу —  Ты не принес нам счастья!.. / Мать в ужасе мне закрывает рот».
И вот к этому поэту Георгий отправился со своими стихами в Москву (в город). Не знаю, домой он к нему явился или в редакцию «Нашего современника», где Юрий Поликарпович работал редактором отдела поэзии, но Кузнецов его принял. И стихи Георгия ему понравились. И он их напечатал. Потом кого-то еще из ржевитян в «Нашем современнике» печатали. Но это уже по инерции.

***
Еще вспомнилось, как мы с женой познакомились с залетными поэтами гнезда кузнецова. Они гастролировали по Верхневолжью на «Волге» с культурной программой. Их руководитель, Николай Дмитриев, недавно был награжден премией комсомола и поездкой по Тверской области. Они зарулили к нам, остановились в гостинице «Ржев». Мы, представители местного литобъединения, решили познакомиться. Приходим в гостиницу. Мой бывший старенький директор школы, подрабатывающий на пенсии, сказал, что поэтов позвали в СПТУ (то самое «махно»), и они только что уехали, вернутся в гостиницу не раньше, чем через два часа.
Мы пошли домой, наварили картошки, прихватили соленых огурцов. А местный поэт Вовка Жбанов, даже в суровую пору сухого закона способный раздобыть все остальное, раздобыл-таки его в достаточном количестве. Гости потом признавались, что ржевская заключительная часть их гастролей не идет ни в какое сравнение с остальными пунктами маршрута. У Коли Дмитриева, лауреата, видимо последней премии Лёнинского (как он шутил) комсомола, и, по отзыву критики, наследника лиры Рубцова, я спросил про «притемненную нравственность» Юрия Кузнецова. Он тут же откликнулся: «Погоди… Да это ж Евтушенко! О, зависть ходячая…» И я подумал: не только у местных поэтов жизнь тяжелая.  
С Георгием я уже был знаком. Он меня на литобъединение и пригласил. Между прочим, сам он его посещал не регулярно. Как-то пропал. Кто-то спросил, где Жора, и кто-то ответил: «А Жора на даче сейчас». Готовая первая строчка. Сочинился дружеский пасквиль:
А Жора на даче сейчас,
Ведь он завязал со стихами.
Но нет огорода у нас
И значит, не бросят
                     в нас камень.
Пыхтим, но ползем
                          на Парнас,
Хоть знаем, нам столько
                                    народа,
А знаешь, коль нет огорода,
На кой он нам, этот Пегас?..
Один из самых авторитетных российских критиков Павел Басинский, впервые прочтя Георгия, сказал: «Странные стихи». Да-да, очень точное определение. И поэт он странный — абсолютно не завистливый. Георгию желаю толстых журналов и тонких стихов. И прозы, которую он почему-то мало публикует.•