Фотохудожник А. Фадеенко

Смешно слушать, как на радио «Россия» (и не только) проводятся фотоконкурсы, как дикторы описывают изображение присланных работ. Понимаешь, что это беспомощный рекламный ход загибающегося радиоканала.

Поэтому начнем без предисловий: в гостях у редакции Андрей Фадеенко, чья фоторабота (портрет очаровательного малыша) украшала первую страницу недавнего выпуска «Были».

В то, что сейчас скажу, не поверят дорогие коллеги-газетчики. Но скажу все равно.  Часто останавливаюсь возле наших газетных распространителей. Видел, как читатели покупали газету с тем самым детским портретом на первой полосе, и, будто сговорившись, восклицали одно и то же: «Ой, какая прелесть!» (Коллеги, читайте, завидуйте и насмехайтесь на здоровье).

—  Андрей, я наблюдал за зрителями в выставочном зале, которые останавливались возле стенда с твоими детскими портретами. Реакция такая: улыбка умиления (иногда полуулыбка), потом взгляд ищет подпись, расшифровку, пояснение. Утоли любопытство тех, кто решил, что на портретах —  твои дети, а девушка —  твоя жена.

—  Нет, это просто дети в деревне. У меня детей нет еще.

— Странно, а сделано с такой нежностью и юмором. Вообще? дети —  это беспроигрышная тема?

–  Кроме того, это необычные, интересные дети, не у каждого ребенка такой взгляд. Люблю жанровые фотографии, не просто портрет позирующего, а развитие, движение, естественную жизненную ситуацию. Есть снимок броский, яркий, но привлекает внимание на пару минут. Второй раз смотришь — ничего особенного. Есть снимки, на которые чем дольше смотришь, тем больше они привлекают.

—  Как давно стал заниматься фотографией?

— Лет с четырнадцати.

— То есть застал пленки, бачки, кюветы, глянцеватели, красные фонари?

–  И фотоаппарат «Зенит», фотоувеличитель в ванной, красный свет, черно-белую пленку «Свема». Я застал, наверное, последний год ее выпуска, потом в продаже не стало. На следующий год появились цветные пленки.

— Советские ЦНД?

— Я даже не помню, что такие были, мы покупали немецкую Орво, японскую Конику. Брали фотоаппараты в путешествие. Когда пленка заканчивалась, ее заправляли в бачок под покрывалом, на ощупь. Плывешь, например, на теплоходе, бережешь каждый кадр, потому что знаешь, что их у тебя всего 36. Когда ездили в старицкие пещеры, брали вспышку, здоровую такую, на двух квадратных батарейках…

Знакомо! У меня тоже была такая вспышка, «Чайка» называлась. Я с ней однажды отправился фотографировать одного арестованного душегубца, когда его выводили  из милицейской машины и конвоировали в здание суда. Я же не знал, что этого нельзя было делать, а со вспышкой — категорически. Когда вспышку включаешь, раздается довольно противный писк. Догадываюсь, что конвой собрался применить против меня все существующие приемы предотвращения терактов и говорю: «Это «Чайка». А ребята решили, что я кому-то передаю секретный позывной….

—  Андрей, ты посещал какой-то кружок?

— При мне его не было. Слышал от людей, которые старше меня на 20 лет, что когда-то давно фотокружок работал. Сейчас в Ржеве с этим плохо. Нет ни одного заведения, которое обучает фотографии. И давно.

— А в других городах?

— Есть, но они коммерческие. В Питере, например. Организовано около десяти групп, четыре или пять преподавателей, несколько курсов. Обучают репортажной полу-художественной фотографии. Такого обучения, они говорят, нет вообще в России, а только в Питере. Даже в Москве нет. Девочки приезжали, спрашиваю, вы в Москве живете, а в Питере учитесь. А мы, говорят, через Skype обучаемся, по экрану. Программа рассчитана не на два-три месяца, а на два года. Их фотографии выставлялись на выставке. Они меня нашли через интернет. Приехали сюда, ветеранов ржевских фотографировали. Тоже одна из тем, которой они интересуются. Потому что ветераны —  увы, уходящая натура. После Ржева в их программе следующим городом стоит Астрахань. Обучение стоит три с половиной тысяч рублей в месяц. Это недорого. На поездки они собственные деньги тратят. Едут по желанию. Приезжает делегация из Питера, 10 человек, снимают производственный процесс. Завод закрылся, а память осталась.

Это интересно. Эх, надоумил бы кто-нибудь сто лет назад послать Прокудина-Горского на пивзавод Эрнста Клейна, либо на производство ржевской пастилы. Снял бы, как на ржевских улицах канаты вили. Так нет, все по колокольням лазал, ракурсы искал.

Не густо у нас с производственными снимками и сейчас. Кто-нибудь заснял, как кальмаров на «Рыбке» фасовали, или как последнюю зарплату на загнувшемся «Ржевмаше» выдавали? А лифтостроительный почивший увековечили? То есть история у нас под ногами. И даже буквально. Через 20 лет не найдете квадратного метра брусчатки в Ржеве.

Спрашиваю Андрея, не видел ли он в интернете самую дорогую фотографию в мире, проданную три года назад на аукционе в Нью-Йорке за 4,3 миллиона долларов? На ней изображен Рейн, текущий меж зеленых дамб под пасмурным небом, параллельно —  велосипедные дорожки. И все. Ни строений, ни людей. Немецкий фотограф признался, что на снимок попал человек, выгуливающий собаку, но и того он уничтожил при компьютерной обработке.

— Об этом снимке не слышал. На областной фотовыставке первое место однажды заняла фотография, где изображен штырь и фрагмент обелиска с тремя головами. Ракурс —  снизу вверх, небо белое… Как фото пролезло на выставку, непонятно, а уж почему снимок занял первое место, сам автор удивлялся. Есть примеры наоборот. В Ржеве выставлялись работы тверитянки Марии Сахно, и почему-то у нас их встретили прохладно. Дело даже не в том, что она за эти фотографии получила президентскую премию —  сделано мастерски.

—  Приходилось слышать от старых фотографов, что снимкам, которые прошли через цифровую обработку, грош цена, что это суррогат, заменитель, морковный кофе.А многие фотоаксакалы повесили фотоаппараты на гвоздь.

—  В позапрошлом году в нашем выставочном зале висели работы Т. Федоровой. Таня училась во ВГИКе, ее снимки высоко оценили и тверские мастера, и наши. Она ходила на завод, фотографировала там два месяца. Почему-то Таня больше не снимает. Пошла в тот же ВГИК учиться на видеооператора, снимает в Москве «Ералаши». Что касается компьютерной обработки, многие от нее отходят. А. Дудинский, тверской мастер, говорил, что раньше много обрабатывал, теперь у него минимальный фотошоп. В этом году он выставил монастыри. Профессионалы обработку производят по минимуму.

За окнами стемнело, когда в редакции и во всем микрорайоне погас свет. Обидно, беседа прервалась, как всегда, на самом интересном. Речь пошла о жанре ню, который А. Фадеенко как организатор фотовыставок, кажется, не очень жалует. «Есть ночные клубы, там это будет интереснее и уместнее», — говорит Андрей. И то верно, в стране с нравственностью стало строго и поэтому ее будет все больше и больше. Курящего Штирлица или волка с сигаретой днем на телеэкране не увидишь. В презентациях и анонсах фотовыставки нигде не упомянуто 18+, поэтому обнаженке —  ноупасаран.