«Мольберт» Долгополова

В изостудии при Доме детского творчества у Геннадия Алексеевича в нескольких возрастных группах занимается более 60 учеников. «Мольбертом» он руководит шесть лет. По образованию архитектор, выпускник Московского архитектурного института. То есть художник в кубе. Архитектор обязан быть художником, понадобится — и скульптором. Однако ни один художник не может быть архитектором.
 Имя Г. Долгополова можно встретить на документах ржевского и тверского архивов, где он возглавлял отделы архитектуры. В Кашинском районе установлен памятник погибшим воинам, архитектор — Г. Долгополов. Геннадий Алексеевич преподавал на московских подготовительных курсах, желающие поступить в престижный МАРХИ приезжали  со всей Московской области. Обучал ребят в ржевской школе «Гончар», когда она еще располагалась на улице Косарова. То есть у него колоссальный, уникальный, десятилетиями кропотливо наработанный опыт —  архитектурный, конструкторский, преподавательский. Выпускники «Мольберта», пожелавшие продолжить образование в художественных учебных заведениях, поступают стопроцентно и безоговорочно.
Приходилось слышать от знакомых: ребенок ходит заниматься к Долгополову в «Мольберт». Звучало весомо, как знак качества. Помнится, в достославные времена такой знак ставили на изделиях «Электромеханики». И гордились изготовители. И было чем. Кстати, Геннадий Алексеевич на «Электромеханике» проработал начальником ПБ ОКСа до середины недоброй памяти девяностых годов.
В изостудии ДДТ довелось побывать впервые. Станки кругом, светильники, гипсовые фигуры мифологических персонажей. Геннадий Алексеевич рассказывает, что изостудию навещал известный ржевский скульптор А. Буров, показывает фрагмент наглядного пособия, который Анатолий Сергеевич восстановил.
Много станков. Мне они чем-то напоминают ткацкие или плотницкие. Называются мольбертами. Некоторые Геннадий Алексеевич разработал и изготовил собственноручно, а самый, на его взгляд, удачный, он попытался запатентовать. Но столько препятствий возникло, что оставил затею — себе дороже.

— Изготовить такой станок — дорогое удовольствие?
— Куда как дорогое.

Но Геннадий Алексеевич изготовил —  ребятам удобно.
Чего он только ни приносит из дома в студию в качестве наглядных пособий! От чайных чашек, кувшинов, цветочных горшков, ящиков, кочнов капусты. Мандарин, выращенный из косточки в цветочном горшке, зацветет и станет натюрмортом. Есть грач, он местный житель. Ну, не совсем житель — чучело, но заглядывают сюда и одушевленные экспонаты. Живой кот однажды позировал. Собака Геннадия Алексеевича оказалась послушной натурщицей.

— Сколько по времени длится у ребят занятие?
— Для первогодков два часа, для остальных — по три.
— Любого ребенка можно научить рисовать?
— Исходя из моей практики — нет. Но я пытался...

Геннадий Алексеевич раскрывает большую папку, в которой хранятся рисунки ребят. Показывает, как дети рисуют в обычной школе. Вот, к примеру, танки. Один похож на утюг, другой — на сапог. «А это, — показывает не без гордости, — моя девочка нарисовала танк. И еще —  мотоцикл». Проработано тщательно, до мелочей, у цепи каждое звено прорисовано, пацаны так не смогут.
В шкафах на полках в объемных фотожурналах бережно хранятся планы занятий по рисунку, живописи, ежедневные задания, итоговые контрольные; прослеживается динамика развития ученика. Подробно, дотошно, фанатично. Кому-то может показаться (да и кажется кому-то), что многое в его подходе чрезмерно и чересчур. Ничего подобного — Г. Долгополов учит видеть детали в предметах, о которых ребенок прежде и не догадывался. Убеждает, что мелочей не бывает, порой в них вся прелесть. От внимания ученика ничто не должно ускользать, все важно — цвет, свет, блик, штрих, объем, перспектива. Вот он включает светильники (опять же, собственной конструкции) и просит обратить внимание, как по-другому смотрится предмет.  Геннадий Алексеевич заражает и заряжает. Дети не возражают. Одна ученица все три часа за мольбертом проводит стоя, хотя сидеть не возбраняется. Другая юная художница рисовала занавес, нужного эффекта добивалась около месяца — и он получился живым, дышащим.
Удивило, почему в одной аудитории одновременно проводятся занятия студийцев «Мольберта» с кадетским классом, или  уроками по чрезвычайным ситуациям? Очевидно же, что такое уплотнение мешает и тем, и другим, и третьим! Для массы это делается? Для массовости? Необходимо или выгодно? У пишущей братии есть прием —  гнать строку. Качество —  ничто, количество — все. И тут что-то похоже: зачем вундеркинды, к чему шедевры, когда всех устраивает усредненное и среднестатистическое.
Тем временем: с 20 сентября по 20 ноября в изостудии Дома детского творчества (ДДТ) открыта персональная выставка работ выпускницы изостудии 2017 года Эвелины Глазковой (17 лет).