Анне Ахматовой - 130 лет и Вере Мухиной - 130 лет

Эти имена стоят рядом только в календаре культурных дат, да еще астрономы выделили обеим дамам по кратеру на Венере. Но и там объекты находятся друг от друга не ближе, чем когда жили на Земле. Кстати, кратеров на Венере почти полторы сотни, некоторые посвящены другим поэтам и скульпторам. Именем Гумилева почему-то ни один не назван. А ведь первый муж Анны Ахматовой в последнем своем стихотворении вздыхал:  «На Венере, ах, на Венере, у деревьев синие листья». В жизни Ахматова и Мухина не пересекались, хотя своим творчеством обессмертили себя в одной и той же стране, где в одно и то же время жили, творили и окончили дни свои.
Раз пути их не пересекались, пойдем по параллелям. Скульптор-монументалист и лирический поэт. Ни одна женщина, пишущая стихи, не любит, когда ее называют поэтессой. Эту нелюбовь они у Ахматовой переняли. Юнна Мориц, например, в шутку придумала себе термин «поэтка» — и прижилось. В словарях есть слово «скульпторша», но звучит почти оскорбительно. Допустим, среди библиотекарей мужчин практически нет, а попробуйте назвать работницу библиотеки библиотекаршей.  
В 1912 году Николай Гумилев обронил: «Назвать нельзя ее красивой, / Но в ней все счастие мое». Это Николай Степанович о своей жене Анне Ахматовой брякнул сгоряча. Стоит ли удивляться, что они расстались? И уж чья бы мычала? Можно подумать, Гумилев — чистый Аполлон. Да ничуть — длиннолицый, бледный, к тому же еще и косой. Современникам Ахматова запомнилась как высокая, горбоносая, но Блок, например, посвятил ей вот это: «Красота страшна, вам скажут».
А вот как о ней пишет один из четырех «ахматовских сирот» Анатолий Найман (остальные «сироты» — это И. Бродский, Е. Рейн, Д. Бобышев). Анатолий Генрихович вспоминает, как познакомился с небожительницей: «Я к ней пришел. Мне хотелось, чтоб она послушала одно-два моих стихотворения, и хотелось, чтоб они ей понравились. Я провел у нее около часа. Вышел на улицу и некоторое время шел, совершенно не понимая, что такое произошло. Не то, чтобы я был потрясен. Просто я провел время с каким-то существом, которого я до того времени не встречал среди человеческой расы. Она была очень красивая. И она была ужасно страшная, потому что сидела и не произносила ни звука. Молчала». 
Тот же 1912 год. Красавица Верочка Мухина приехала в Смоленскую губернию в имение дяди на Рождество. Она окончила с отличием гимназию, учится в Москве живописи, у нее молодой человек, она любит балы. Вера каталась с горы на санках и врезалась в дерево. Сучком срезало нос. Лицо восстанавливали сначала смоленские врачи, потом французские хирурги. Она перенесла восемь пластических операций. Шарахалась от зеркал. О балах пришлось забыть, с молодым человеком — расстаться. Шрамы остались на всю жизнь. Лицо сделалось мужским, характер — дерзким. В Париже Мухина учится в академии искусств, но с началом Первой мировой возвращается на родину. Записывается на курсы медсестер, где знакомится с врачом Алексеем Замковым.
  Это с него Михаил Булгаков срисовал профессора Преображенского в «Собачьем сердце». Вера Игнатьевна и Алексей Андреевич обвенчались через четыре года после знакомства и прожили вместе четверть века до самой смерти Замкова в 1942 году. У Анны Андреевной с мужьями посложнее. Вроде их и больше в несколько раз, но счастливой ни в законном браке, ни в гражданском она не была ни с кем.

***
Сегодня Ахматову проходят в школе, в средних классах и в одиннадцатом выпускном. В учебниках Анна Андреевна представлена как лучший образец русской лирики. А нам, в середине семидесятых, было известно, что Ахматова — акмеистка, представитель течения вредного,  декадентского. В нем — сплошь пессимизм, отсутствие веры в светлое будущее и ни капли уверенности в завтрашнем дне. Помню, учитель цитировал с усмешкой: «Пусть камнем надгробным ляжет на жизни моей любовь».
Когда я вернулся из армии, старшеклассник сосед Серега дал послушать модный диск «По волне моей памяти». Неизвестная певица Людмила Барыкина исполнила ахматовское «Смятение», те самые строки про надгробный камень на любви. То, что композитор Давид Тухманов (на самом деле стихи отбирала его первая жена Татьяна Сашко) включил Ахматову в проект, считалось революционным прорывом. А наши родители говорили, что в их школьных учебниках по литературе ни слова не говорилось о Есенине и Маяковском.
«Живьем» скульптуру В. Мухиной «Рабочий и колхозница» я впервые увидел на первых школьных летних каникулах, когда московская тетя повела нас на ВДНХ. Второй раз — когда выставка народного хозяйства уже как-то по-другому называлась. И в первый раз, и спустя тридцать лет гигантская скульптура показалась какой-то приплюснутой, пришибленной. У нас в Ржеве, на углу Садовой-Челюскинцев, стоял макет этой пролетарско-крестьянской пары и выглядел  куда величественней.
Много позже узнал, почему так казалось. По замыслу Веры Игнатьевны, скульптура должна стоять на высоком постаменте. В Париже, куда в 1937 году скульптуру привезли к открытию Всемирной выставки, ее как раз и водрузили на 34-метровую высоту. Поэтому она и создавала ощущение полета. А по возвращении в Москву решили сэкономить, поставили символ чуть ли не на асфальт. Сейчас, говорят, «Рабочий и колхозница» вновь взмыли в небеса и стали такими, какими их видел Пикассо и парижане. Известно, что великий Пабло, взглянув на скульптуру, воскликнул: «Как прекрасны советские гиганты на фоне сиреневого парижского неба».
Есть несколько версий, кто позировал Мухиной, в том числе и такая любопытная: прототипами  были сама Вера Игнатьевна и ее муж. Будто бы в эскизных набросках обнаженные фигуры стоят лицом друг к другу, и молот у рабочего — в правой руке. Искусствовед Павел Гершензон высказал догадку: «Обе фигуры на самом деле стоят в балетной позе первого арабеска». Так называется разворот тела в балете.

***
Об эмиграции. Анна Ахматова правительственных наград не имела. Осенью 1917 года,  когда «в тоске самоубийства народ гостей немецких ждал», она признавалась, что и ей голос был: «Оставь Россию навсегда».
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью
                            недостойной
Не осквернился скорбный
                                                  дух.
И никуда не уехала… Лауреат пяти Сталинский премий Вера Мухина пыталась вместе с мужем покинуть Россию. Вспомним, профессор Преображенский, списанный писателем и врачом Михаилом Булгаковым с коллеги Замкова, имел частную клинику на дому. К нему выстраивались очереди из посетителей, и он возвращал им молодость. Реальный профессор Замков, хирург, уролог, эндокринолог, тоже был практикующим врачом, имел квартиру с телефоном, и он на самом деле разработал  чудодейственный эликсир молодости.  Пациенты профессора Замкова — В. Молотов, М. Калинин, Клара Цеткин, Максим Горький.
В конце тридцатых годов коллеги  написали на профессора дружественный донос, объявив врача шарлатаном. Сработало. Замкову не давали заниматься научной работой, не пускали в свою лабораторию. Вот тогда супруги и решили бежать за границу. Их сняли с поезда в Харькове. Мухину с маленьким сыном отпустили домой, а Замкова забрали. Но не расстреляли — и в ОГПУ у него имелись бывшие пациенты. Врача отправили в ссылку в Воронеж. Вера Игнатьевна, оставив сына подруге, отправилась вслед за мужем. В Воронеже пробыли недолго — заступился всесильный Горький. Замков возвращается к научной работе, Мухиной доверяют участие во Всемирной выставке в Париже, где Вера Игнатьевна выигрывает конкурс на лучший проект среди скульпторов.
Стальную 24-метровую фигуру рабочего и колхозницы Мухина предложила укрепить шарфом, используя его в качестве опоры. У скульпторов тоже есть доброжелатели. Один из них поделился с органами своими наблюдениями: в складках шарфа просматривается силуэт Троцкого. На скульптуру приехал взглянуть Сталин. На площадку вождь прибыл ночью. Обнаружил ли Иосиф Виссарионович силуэт Льва Давидовича, неизвестно — он уехал молча. После того, как «Рабочий и колхозница» вернутся из Парижа, на всякий случай нескольких  инженеров арестуют, а комиссара советского павильона  расстреляют. Веру Мухину не тронут, напротив, вручат Сталинскую премию и потом — еще несколько штук. Вождь все же был непредсказуем, он и за Булгаковым приглядывал, и у Пастернака спрашивал, хороший ли поэт Мандельштам. Порой интересовался и Ахматовой: «А что дэлает монахыня?»

***
Сын Веры Мухиной пишет, что мама не изваяла ни одного члена правительства, а в конкурсных работах на памятник Ленину, хоть и участвовала, но никогда не выигрывала, потому что не хотела. Друзья уговаривали Анну Ахматову посвятить стихи Сталину. Они убедили ее попробовать таким образом смягчить участь сына и мужа (третьего), которые находились в тюрьме. Стихи не подействовали. Анна Андреевна пишет письмо Сталину, умоляя освободить сына и мужа (Николая Пунина). И Сталин их освободил… Пунин и Гумилев снова будут арестованы, Льва Гумилева освободят в 1956-м, Николай Пунин погибнет в заключении в августе 1953-го, после смерти вождя. О защитниках Сталина Анна Ахматова написала в начале 60-х:
Это те, что кричали:
                                    «Варраву
Отпусти нам для
                        праздника», те,
Что велели Сократу отраву
Пить в тюремной глухой
                                      тесноте.

Им бы этот же вылить
                                       напиток
В их невинно клевещущий
                                                рот,
Этим милым любителям
                                           пыток,
Знатокам в производстве
                                        сирот.  
Кроме всемирно известной скульптуры «Рабочий и колхозница», Вера Игнатьевна создала не один шедевр. Она ваяла балерин (М. Семенова, Г. Уланова), композиторов (П. Чайковский), писателей (М. Горький). Ахматову не лепила. Народ полюбил бы Веру Мухину только за то, что Вера Игнатьевна — создатель знаменитого граненого стакана. Об этом раньше не принято было говорить, но современные исследователи докопались до истины, которая в стакане. Правда, до сих пор они осторожничают, мол, изобретение Вере Игнатьевне приписывается, а на самом деле документов нет. Народ не проведешь! Вера Мухина сотрудничала с институтом стекла в Ленинграде, и воистину народный проект не мог пройти мимо нее. И нечего тут темнить, граненый стакан — творение бессмертных рук Веры Игнатьевны Мухиной. Но и это еще не все. Проектную модель граненой пивной кружки тоже разрабатывала Вера Игнатьевна. Ничего удивительного, если исследователи доберутся до корней выражения «ходить под мухой».

***
Великим женщинам-творцам по 130 лет. Анна Андреевна покоится на сельском кладбище в поселке Комарово под Санкт-Петербургом.  Вера Игнатьевна похоронена в Москве на Новодевичьем рядом с мужем. На его плите начертано: «Я сделал для людей все, что мог», на ее надгробье выбито: «Я тоже».•