На встрече поэтов

Ржевские поэты, читатели и почитатели, ценители и любители стихов встретились в узком тесном кругу в просторном зале литературной гостиной центральной библиотеки. Атмосфера радушная, настроение праздничное. Гостеприимная хозяйка гостиной В. Копылова поздравила собравшихся с днем поэзии, рассказала об истории праздника.  Есть, оказывается такой да притом всемирный.  Конечно, не значит, что его отмечают всем миром. И ничего, что интерес к стихосложению повыше, чем собственно к поэзии, что пишущих больше, чем слушающих и слышащих.

Четыре поэта из Старицы — украшение любого поэтического вечера: высокий уровень, интересные авторы, читали здорово. У нас литературные объединения как способ общения, пожалуй, себя изжили. Тут ничего не поделаешь, да и ничего страшного. Никому он не нужен, разбор стихов с налета и со слуха. Сиди и слушай, «питайся и молчи», не умеешь петь — не плюй, умеешь — тем более.

У местных поэтов за то время, когда литературное объединение приказало долго жить, появилось великое множество сборников. Кому они мешают?  Авторы дарят их друг другу. И все при стихах, своих и чужих. Никто ничего не потерял. Нет у тебя сборника, печатайся в газетах, их пять штук — хоть одна да опубликует хотя бы назло другой, которая не стала печатать. Посылай на интернет-сайты. Там, говорят, свыше 12 миллионов авторов. Вполне возможно, кто-то тебя заметит и даже благословит.

От встречи вынес приятное впечатление. Хотя поначалу пришлось отвечать на нелегкие вопросы. Упоминалось, что одна известная местная газета, мягко говоря,  нелестно отзывалась о последнем альманахе. Дело в том, что эта газета и мне известна, но ничего не знаю о ценителе высокой литературы, который “стозевно облаяй” четвертый сборник. Видимо, псевдоэксперт убедил Андрея в своем безупречном литературном вкусе. А он и поверил. Озвучил точку зрения. Да пес с ней (с точкой) — и точка. Сборник оценен в двух столичных престижных изданиях. Будет пятая книга. Даст бог, не последняя.

Приятно было видеть Юрия Костромина, в полном здравии, как прежде искрометного и остроумного. Когда пришел его черед читать стихи, он пропел их так вдохновенно, что старицкие издатели и редакторы выпросили его тетрадку в клеточку, стали переснимать тексты, просили разрешения напечатать у себя, послать в грядущий областной сборник, где, как сказали гости, почему-то мало представлена ржевская поэзия.

Двадцать лет прошло с того литературного конкурса и семинара, когда, по выражению писателя Михаила Петрова, в Тверь высадился ржевский десант и забрал все трофеи.

 С Юркой мы жили в одном номере какой-то крутой девятиэтажной гостиницы. Он тогда ушел с завода. Громко ушел, с голодовкой в знак какого-то протеста. Подался в фермеры. Чуть свет проснулся, собрался на рынок покупать гусей. Живых. Насилу отговорили.

Когда ехали в трамвае, к чему-то вспомнили о дуэли Пушкина с Кюхельбекером. Кюхля стал целиться, Пушкин сказал своему секунданту Дельвигу: «Стань на мое место, тут безопаснее». Выстрел грянул, пуля пробила фуражку Дельвига. Никогда больше не видел хохочущего Андрея, он чуть поручни не оторвал, трамвай едва не сошел с рельс. По-моему, с тех пор он не смеется.

А. Ерохин, только что выпустивший очередной сборник, тоже был грустен. Александр Владимирович поведал, чего ему стоила каждая из пятнадцати книг, и никому не советовал их издавать. Дорогой наш аксакал, мы вас любим не только за стихи.

Два «Облака» от Юрия Костромина.

Я видел, как рождались облака,
Из ничего. Буквально, как фантомы.
Была метелка на поляне высока,
В которой мы сгорали от истомы.

Костер на гибель обреченных тел
Казался вечным, как церковная лампада,
Тебя стихами я тревожить не хотел,
Ты умирала медленно и сладко.

Я видел, как рождались облака,
На небе ласточки нам пели оперетту,
И, удивленные, смотрели свысока,
Как ты лениво куришь сигарету.

Ты прижималась плечиком ко мне,
Уставшая, как прима от оваций,
Лежали мы с тобой на самом дне
Земных и всех иных цивилизаций.

А облака меняли свой изгиб,
Меняли цвет с белесого на синий,
И мне казалось, я уже погиб
На поле брани за судьбу России.
Я помню, как рождались облака…

Облака-2

Я тоже помню, как рождались облака.
Давай придерживаться истинного факта.
Мы шли тогда с тобой издалека,
Уставшие, как шхуны после фрахта.

Тащили мы картошку на себе
Из «Агропрома», целых два мешка,
Не ласточки, а аист на трубе
Смотрел на тот интим исподтишка.

И не в метелку, а в душистый зверобой
Мы рухнули, придавленные ношей.
Не спорю, было сладко мне с тобой,
К тому же день стоял до одури погожий.

А облака застыли наверху,
Как в революцию кадетские верхи,
Где низ бурлил. И ты мне дал свою доху,
Швырнул под голову небрежно, как стихи.

Наверно, мы в ту ночь и не смогли б…   
Спина гудела, как сигнал на проходной,
Я уж не знаю, от чего ты там погиб,
Но ты действительно лежал, как неродной.

И если уж быть честной до конца,
То ласточки к дождю летали низко,
Буквально в сантиметре от лица,
А ты лежал… ну, скажем так, предельно близко.
Я тоже помню, как рождались облака…