170 лет жене Достоевского

Вспомним русских классиков, начиная с Пушкина. Поэт поэтов голову сложил, защищая честь жены. Гоголь, глядя на Александра Сергеевича, не женился вовсе. Тургенев ради Виардо (не путать с Виардо Форте) бросил страну, престарелую мать, дочь от крепостной девки и без денег рванул во Францию за певичкой. Злые языки смуглокожую оперную диву называли цыганкой, Толстой подтрунивал: «Сажа да кости». Сам же Лев Николаевич на старости лет удрал от своей Софьи Андреевны сломя голову. И сломал. И все же единственная женитьба Толстого и второй брак Достоевского считаются счастливыми исключениями в семейной жизни гениев.   

Известно, что Толстой и Достоевский дружбы не водили, виделись мельком, ценили творчество друг друга на расстоянии. Толстой собратьев по писательскому ремеслу хвалил, сравнивая с собой. О Чехове: мол, рассказы у него талантливее моих, а пьесы хуже, чем у Шекспира. В адрес молодого Ивана Бунина: «Идет дождик, — и так написано, что и Тургенев не написал бы так, а уж обо мне и говорить нечего». О феномене невстречи великих много писали исследователи. Почему Пушкин с Лермонтовым не сблизились — из той же оперы. 

А вот жены гениев (и гениальные жены) общий язык как-то находили. Цветаева  переписывалась с Верой Муромцевой-Буниной. Иван же Алексеевич Марину Ивановну, мягко говоря, не переваривал, хотя материально помогал, пока Нобелевскую премию не растранжирил. С женой Толстого жена Достоевского познакомилась и даже давала графине советы, как и почем печатать мужнины сочинения.

Биография Анны Сниткиной начинается со встречи с Достоевским. Молоденькую машинистку (они в ту пору назывались стенографистками)  друзья порекомендовали Достоевскому, когда тот должен был сдать кредиторам проданный на корню еще не написанный роман «Игрок». Оставалось три недели, а у Федора Михайловича — ни строчки. И тут пришла она…  

Федор Михайлович стал рассказывать об инсценировке расстрела, о своей каторге. Она это знала, произведениями его зачитывалась, слушала  молча: ясное ж дело — клеит. Достоевский продиктовал фрагмент текста, она набрала. Пропустила точку. Он начал брюзжать. Потом решил смягчиться. Получилось еще хуже. Сказал, что у него был стенографист, но запил. И на прощанье: «Надеюсь, вы к завтрашнему дню не напьетесь?» Короче, они поженились…

Предложение Федор сделал Анне через пару недель после того, как роман был надиктован и напечатан. Сегодня за месяц любой член союза писателей напишет по объему три таких романа, любая машинистка наберет и сверстает. В прошлом веке соотечественники так быстро не писали. Могли разве что Бальзак или Дюма-папаша.

Анну Григорьевну называют неправильной женщиной. Сами судите: ей двадцать лет, ему сорок четыре года. Ни кола ни двора. Перспектив — ни малейших. Мешок долгов, куча бедных родственников. И выйдя замуж, уехав от кредиторов за границу, Анна будет позволять Феде продувать последние гроши  в рулетку, а потом и сама пристрастится. Это его и остановило. Он завязал. Сам. 

За границей жили счастливо, но скучно. И говорят, бедно. В прошлом веке писатель с женой и детьми мог позволить себе жить разве что в Бадене, или там в Женеве, Милане, Дрездене. Денег, повторяем, вечно не хватало, гонорары уходили на еду и помощь сыну от первой жены — барыге похлеще кредиторов. К тому же Достоевский понял, что, в отличие от Тургенева, Герцена, Гоголя, творить на чужбине не сможет. 

Вернулись на родину. Анна в очередной раз была беременна. Там же, за границей, оба тяжело пережили смерть их первенца, трехмесячной девочки. Российские друзья вернувшихся супругов не узнали: Федор Михайлович стал каким-то благостным, несколько обмякшим. Анна Григорьевна, напротив, возмужала. Она тут же отшила обрадовавшегося возвращению папаши взрослого пасынка и принялась за кредиторов. Бизнесмены поставили Федора Михайловича на счетчик, пригрозили описать имущество, посадить в долговую яму. Но бизнес-леди оказалась не лыком шита. Имущество оформила на себя, а самому стервозному вымогателю намекнула, что невозможно напугать долговой тюрьмой человека, когда-то приговоренного к расстрелу. К тому же по тогдашним тюремным правилам кредитор обязан содержать должника. Кстати, Достоевский об этих блефовых переговорах жены ничего не знал. Кредиторы чуть утихли, но всевозможные долги на Достоевских будут висеть еще 13 лет.

Анна наладит хозяйство, нарожает детей, заведет семейный бизнес. Только с ней Федор Михайлович будет счастлив до самой смерти. Сниткина-Достоевская издавала романы мужа без посредников, рисковала там, где мужчины-писатели как правило прогорали. Дела поправились настолько, что вдали от Петербурга, в Старой Руссе, Достоевские купили единственную личную недвижимость. Когда умер Федор Михайлович, ей было всего 35. Замуж больше не выходила. Остаток жизни посвятила опровержению клеветы, которая жива по сей день.    Окончание следует