Галина Колесникова, помнящая родство

Коренная ржевитянка Галина Григорьевна шесть лет провела в архивах, проделала кропотливую трудоемкую работу по поиску своих предков, отыскав их аж в четвертом колене. Она знает, что ревизская сказка — это не фольклор и вообще не литературный жанр. Так в прошлые века на Руси называлась подушная перепись (ревизия) населения. О своих пращурах Галина Григорьевна рассказывает так, будто вчера с ними встречалась: «Собираю вырезки из газет. Нашла статью Андрея Симонова, где упоминается мой родственник Тимофей Иванович Ивановский. Год рождения — как у меня…»
— И вы с ним встретились? — спрашиваю, не дослушав.
— С кем?
— С Ивановским.
— Он вообще-то 1855 года рождения… Я говорю, его год рождения — как у меня записан в моих тетрадях… Моя девичья фамилия — Ивановская, а мама моя — Пояркова в девичестве; отец и мать — коренные ржевитяне, деды и прадеды — тоже.

***
  Известное выражение «Иваны, не помнящие родства», ставшее русской пословицей, изначально не имело осуждающего оттенка. Да и за что осуждать крестьянина, сбежавшего от какого-нибудь Троекурова? Другое дело — дезертир, беглый каторжник или еще какой душегуб. Полиция их всех отлавливала, а что с ними делать, как сортировать, никто не знал. Они ж не признавались, кто такие. Кому захочется возвращаться к помещику-самодуру, да и рекрутом дослуживать кто пойдет добровольно?  Вот беглецы и прикидывались: «Зовут Иваном, родства не помню, родился круглым сиротой». Так и появились Непомнящие, Безродные, Бесфамильные.    
Наш земляк Салтыков-Щедрин костерил всех беглых без разбору, называя их людьми «без идеи, без убеждения, без всякого понятия о добре и зле». Но Михаилу Евграфовичу по роду службы было положено возмущаться — классик на полставки подрабатывал тверским вице-губернатором.
Галина Григорьевна Колесникова отыскала сведения о прапрапрадедушке, нашла прабабушек, познакомилась с тремя троюродными сестрами и тремя троюродными братьями, с некоторыми общается. Восстановила родословную двух дедушек и двух бабушек. «Ко мне буквально вчера приходили Поярковы, — говорит Г. Колесникова, — возможно, родственники, они поедут в тверской архив, им нужны документы в электронном виде».  
— Галина Григорьевна, с чего это у вас началось? Как и когда появилось желание узнать о корнях?
— В доме престарелых я посещала родственницу. Туда же к своему деду приезжала молодая женщина из Твери, ее зовут Диана, она — кандидат генеалогических наук. Выяснилось, что ее дед и моя тетушка (а значит, и мы с Дианой) — дальняя родня. Тетя нас и познакомила, сказала, что Диана занимается родословной. Мы с ней поговорили. Она рассказала и показала, как составляются родословные. Принесла лист на моего прадеда. То есть я знала, с чего начинать. Пошла в августе 2013 года в отпуск и стала заниматься сама. Шесть лет ездила.  
— Куда?
— В Тверской областной архив, в читальный зал. Полтора года собирала сведения. Потом систематизировала, занесла их вот сюда, на каждую семью.
Галина Григорьевна показывает тетради и таблицы, куда вписала все добытое за многие годы поиска: «Вот первая перепись мещан за 1895 год. Здесь я нашла своего деда».
— Вначале, — признается Колесникова, — работа кажется нудной: сидишь часами, выискиваешь, что надо выбрать, какие заказать документы. Потом так затянуло! Если за месяц раз-два не съезжу — как будто чего-то не хватает.

***
Может, это и есть зов предков? Тут все дышит историей. Например, в графе «вероисповедание» указано: «Старообрядцы австрийского толка». Словарь Брокгауза и Эфрона поясняет: «Раскольники обратили свои взоры на Австрию, единственную страну, где русские раскольники, жившие там в небольшом числе, пользовались признанием правительства».
— Я сделала ошибку. Начала с двух дедов. И через полгода только спохватилась — мне же и бабушки нужны. Но женщин искать труднее.
— Почему?
— Потому что все данные идут по мужской линии. Домой приезжала, переписывала все с листков в тетради. И мне пришлось вернуться и заново заказывать. Поэтому если кто надумает, следует составить список заранее, кто конкретно нужен. И помнить, что сначала идут мужчины: сын, дед, внуки, правнуки. Потом — мама, жена, дочки, внучки. Поэтому легче искать по линии отца, по мужской, вернее, линии. И еще важно: если вам за 70, то нужно знать год рождения деда или прадеда. В тверском архиве на улице Горького выдадут сведения на рожденных до 1917 года. Если позже, то в другом архиве, на Советской, тоже в Твери, меня туда не пустили… По маминой маме практически ничего на нашла. Все сведения, повторяю, по мужской линии. Нет такого, чтобы мещанка такая-то вышла замуж за такого-то. Только — мещанин такой-то женился на такой-то.
— Какого самого дальнего предка вам удалось обнаружить?
— По линии матери (по линии Поярковых) — 1723 год, по линии отца — 1730-й.
С ума сойти! В 1723 году еще Петр I правил, еще не все бояре бороды сбрили… Смотришь на выписки из ревизских сказок, и вспоминаешь Гоголя. Чичиков любовался таким же списком купленных душ: «Фамилия (прозвище), имя и отчество или имена, если их несколько. Отметка о тех, кто слеп на оба глаза, глухой или умалишенный».

***
Из сведений, добытых Галиной Григорьевной о прадедушке, можно представить среднестатистическую ржевскую старообрядческую семью, жившую 125 лет назад. Семь человек: муж, жена, отец жены (он в ревизском списке числится как «призреваемый»), два сына и две дочери. Глава семьи — Поярков Федор Васильевич, 45 лет от роду, кузнец, вероисповедание — старообрядец австрийского толка. Жена Агриппина Егоровна, в девичестве Рязанова, ровесница мужа, того же мещанского сословия. В графе «занятие, ремесло, промысел, служба» напротив жены указано: «При муже», а у детей в такой же графе значится: «При отце». При зяте и дочери проживает 85-летний Рязанов Егор Иванович, «призреваемый, вдовец, крестьянин, умеет читать, образование — начальная школа». Начальное образование есть и у семилетнего сына Федора, и у дочерей, семнадцатилетней девицы Матрены и четырнадцатилетней девицы Анны. Глава же семейства, его жена и старший тринадцатилетний сын Егор читать не умеют и нигде не обучались.
Деревянный дом прадеда Г. Колесниковой стоял на Князь-Дмитриевской стороне, на правом берегу Волги, улица не указана, квартал — 166.
Еще сведения из составленной таблицы: «Поярковы в Ржеве появились в последней четверти 18 века. В числе прочих переселенцев с Кубани представители этого рода прибыли в верховья Волги в выгоревший дотла Ржев по указу ее Величества Екатерины II. После тяжелой дороги обосновались Поярковы на южной окраине Ржева. Народ этот был мастеровой — кустари, кузнецы, ко всему делу сноровисты. На стыке 19-20 веков дом Поярковых стоял на правом берегу Волги. За просторной поляной, у самой воды, была кузница (внизу под Казанским кладбищем). Кузнечным делом Поярковы владели в совершенстве».
— А дворяне не попадались?
— Нет, бабушка — из купеческого рода, папина мама, она младше мужа на пять лет, вышла за деда без родительского благословения. Бабушка-купчиха прислугу не содержала, по дому все делала сама, девять детей у них было. Дед потом работал машинистом, он погиб 5 октября 1941 года под Мончаловым, когда первый налет случился. Осколок попал ему в голову.
— Вы продолжите поиск?
— Мне позвонила Диана и сказала, что сейчас производится оцифровка документов. Она дала мне компьютерную программу. Еще одну программу мне девочка молодая подсказала, дай Бог ей здоровья. Я обратилась в "РиТ" и "Ржевград". И она откликнулась, говорит, я сейчас уезжаю, буду через три дня в Ржеве, мы с вами свяжемся. И вот по Ватсапу, она меня, наверное, часа полтора инструктировала: нажмите туда, сделайте то. Но мне, чтобы запомнить, надо все записать, потому что голова-то уже не молодая, восьмой десяток… Если в Твери жить, я бы за два-три года все пересмотрела. Пропуск выписывается на два посещения в неделю. Я же  один раз в месяц ездила, ну, от силы два — вот шесть лет и ушло.  А теперь по интернету можно сведения добывать, не выходя из дома.

***
 Шесть лет поиска Галины Григорьевны Колесниковой не пропали даром. Внуки заинтересовались бабушкиными записями. Так что пословица про Иванов, не помнящих родства, явно не про них.•