Выбранные места

Ржевское краеведение пополнилось интереснейшей, сенсационнейшей статьей И. Виноградова «Гоголь в Ржеве в 1849 г. : о неизвестной поездке писателя». Статья научная. Название не просто обнадеживающее или обещающее, а железное, утвердительное. Разложено все по полочкам и датам, но… Осторожные сомнения «по-видимому», «должен был», «можно предположить», «вероятно» стопроцентной уверенности, увы, не вселяют. Да иначе, вероятно,  по-видимому, быть и не может. Никто Николаю Васильевичу командировку не оформлял, гостиничный штамп не ставил, а свидетельства родственницы близкой знакомой Гоголя к научной статье не подошьешь.

Минувшим летом отдыхал в населенных пунктах Вышневолоцкого района. Как их правильно называть, не сразу и вспомнишь: то ли поселок городского типа, то ли что-то типа сельского поселения. Коренные немногочисленные жители с/п говорят, спасибо, хоть названия пока не меняют, как было, так осталось: Осечно, Бельский, Белый, Пригородный. А нам, «дачникам», какая разница, где купаться и куда в лес ходить? Рыбу ловить — лучшего и не пожелаешь. Пока все спят, из дома вышел, на плотик сел, здесь же рядом, у елки, удочка стоит, только забросил — вот такой лещ… 

На берегу озера стоит деревянный дом. Когда-то в нем жили три семьи. Одна бабуля зимовала. После того, как она умерла, зимой дом пустует и тоскует. А еще раньше в этом двухвековом бревенчатом строении располагался деревенский роддом и, например, дядька моего зятя в нем родился. Сто с лишним лет назад дом принадлежал Троицкой церкви, которая сохранилась и действует. 

С мая по сентябрь здесь и в домах по соседству проживают дачники, зять с дочкой и двумя детьми — в их числе. Зять говорит, что по документам дому около 200 лет. Рядом — Троицкая церковь, построенная в самом конце 18 века, в ней начинал служить отец Матвей. И Денис (зять) огорошил: «Матвей Константиновский мог в этом доме проживать. Когда его назначили служить в Осечно, дьякон только что женился. Прослужил с 1814 по 1820 годы». После того, как Денис мне это сказал, ночью как-то тревожно спалось. Нет, тень отца Матвея ко мне не являлась, отречься от Гоголя не заставляла, но все же как-то не по себе…

— С чего ты взял, что Матвей тут жил? —  поинтересовался я утром.

— В коридоре книги лежали на старославянском. Ветхие такие, чуть тронешь — рассыпаются. Юлька (дочь) их в церковь снесла. И батюшка, отец Андрей, мне разрешил Марка (внука) в озере крестить. 

Фу ты, напугал! Мало ли тут рядом стояло церквей и проживало церковного люда с семьями. Проведем расследование. Опросим вышневолоцких краеведов и местных жителей. В конце 16 века в погосте Осечно насчитывалось пять дворов, принадлежащих церковным служителям, 20 дворов — крестьянские, в четырех кельях жили нищие. В конце 18 века в деревне стояли три ветхие деревянные церкви, их решили заменить одной каменной. И погост стал называться Троицким. 

Местные краеведы, как водится, перечисляют знаменитых земляков, деятелей культуры, героев Великой Отечественной, которым установлен монумент в центре села. Автор — Н. Силис, скульптор с широчайшей известностью, как и два его друга-шестидесятника, В. Лемпорт и В. Сидур. В конце 1950-х они создали легендарный триумвират архитекторов ЛеСС.  Истинная правда, скульпторы легендарные, величины мировые. У Силиса здесь рядышком тоже дача находится, но моя сватья говорит, он давно не приезжал, ему уж — под девяносто. 

Местная сельская библиотека носит имя известного поэта Тверского края Владимира Соловьева. Не слышал, но верю — соловьевские чтения регулярно проводятся аж в Твери. Похоронен поэт возле Троицкой церкви. К В. Соловьеву в Осечно часто приезжал поэт Николай Старшинов. Осеченцы знают, что он — муж Юлии Друниной и автор сборника русских частушек, которые собирал всю жизнь. Похоже, сами частушки местные жители тоже знают, потому что лица при упоминании у них становились лукаво-заговорщическими. Николай Старшинов здесь, в Осечно, внезапно умер. Приехал к другу-поэту, порыбачили с лодки как раз на том озере, где я огромную рыбину поймал, а вечером у Старшинова заболело сердце, и его не спасли.

Когда осеченцы рассказывали историю села, показалось, их не шибко переполняла гордость от того, что Матвей Константиновский начинал здесь служить. Напомнишь — ответят: «Да, конечно». И расскажут о его скандале с местным сельским барином Цыбульским. Батюшка Матвей во время службы как-то сделал помещику замечание — тот громко разговаривал в храме во время литургии. Цыбульский замолчал, обиду проглотил, но взыграло ретивое. Его можно понять: уважаемому в округе человеку, генералу, дворянину затыкает рот какой-то дьячок, попик, без году неделя тут объявившийся. Цыбульский настучал самому Филарету, будущему митрополиту московскому, но ворон ворону глаз не выклюет… М. Константиновский продолжал служить ревностно. 

В этой связи лишний (должно быть) раз вспомнилось, как Гоголь, опрометчиво (скажем мягче — неосторожно) выбравший себе в духовники Матвея Александровича, впервые с ним познакомился. И. Леонтьев-Щеглов, автор книги о Гоголе «Подвижник слова» (опубликована в 1909-м), описывает первую встречу классика и протоиерея в одной московской квартире. Книга написана в 1901 году, опубликована в 1909-м. Иллюстрировал Илья Репин, который свои творения не раз сжигал, как и Гоголь — свои. Прошло чуть более пятидесяти лет с того года, как Гоголь и  о. Матвей познакомились. Леонтьев-Щеглов так и пишет: «В Оптиной пустыни я слышал такой рассказ о первой встрече в одном московском доме Гоголя с пресловутым ржевским протоиереем о. Матвеем Константиновским».

Протоиерей спрашивает писателя, какого он вероисповедания, не лютеранин ли, не католик. Гоголь озадачен: «Да нет, же я православный… Я — Гоголь!...» И будущего духовного наставника нашего классика взорвало и прорвало. «А по-моему выходит — вы просто… свинья! — бесцеремонно отрезал о. Матвей. — Какой же, сударь, вы православный, когда не ищете благодати Божией и не подходите под пасторское благословление?» И Гоголь подошел. Читая, так и хочется крикнуть: «Николай Васильевич, не делайте этого!» А что окружающие? Да ничего. Промолчали. Когда протоиерей удалился, профессор московского университета Шевырев заголосил: «Вот так гремели в древности златоусты!» Ну, успокоил! 

Можно предположить, что отец Матвей еще не прочел «Выбранные места». Книгу ему Гоголь посылал из заграницы. Леонтьев-Щеглов утверждает, что — в Ржев. Вот бы найти ту бандероль с сургучом или конверт с почтовыми марками из Неаполя. Из-за «Выбранных мест из переписки с друзьями» Николай Васильевич столько натерпелся! Столько друзей, читателей, сочувствующих, умеренных и прогрессивных, от него отвернулись. Про Белинского и говорить нечего, он таким страшным письмом разразился, что за распространение его текста Достоевского чуть не угробили.  

Помнится, к нам в ржевскую библиотеку привозили какого-то столичного профессора-филолога и согнали детей с учителями. Профессора доставил и сопровождал кортеж из многочисленных лиц в церковном облачении. Профессор вещал: Гоголя следует понимать не так, как до сих пор. Главное его произведение — «Выбранные места из переписки с друзьями», и все, что Гоголь написал, следует читать сквозь эту призму. Хорошо, его никто не слушал. Во всяком случае, никто ничего не запомнил.   

Продолжение следует

На снимке: Троицкая церковь, где служил о. Матвей