150 лет Николаю Романову

Полуторавековой юбилей последнего русского царя в РФ отметили не слишком широко, но и не так уж локально. В Красноярске прошел концерт, в Москве, Омске, Новосибирске, Челябинске и Барнауле чествовали, чем бог послал. В Ржеве дату не справляли, разве что при богослужении упомянули.
Русской православной церковью из всех Романовых за триста лет правления в лике святых прославлен только Николай II. И то канонизация проходила трудно. В погребении царских останков в Петропавловском соборе (государственную комиссию возглавлял Борис Немцов) церковь не участвовала, она не признала останки царскими. Вопросов и по сей день много, но сменились глава государства и патриарх, церковь приняла решение, которое совпало с желанием власти.
В год отречения от престола Николай Александрович был проездом на нашей станции. 1 (14 марта) 2017 года он запишет в своем дневнике:  «Ушли из Могилева в 5 часов утра. Погода была морозная, солнечная. Днем проехали Вязьму, Ржев, а Лихославль  — в 9 часов». Через день появится запись: «Кругом измена, трусость и обман!»
Несколько лет назад пожилая ржевитянка делилась: царский поезд стоял на станции Ржев, Николай II вышел из вагона на перрон и что-то спросил у молодого железнодорожника. Рассказал краеведам, они недоверчиво пожали плечами, мол, едва ли охрана позволила бы кому-то приблизиться к царю. Но поверили казусу, случившемуся с нашим земляком, вручавшим Николаю II хлеб-соль. Случай описан Эдуардом Радзинским в его многопудовом сочинении. В 1895 году в Аничков дворец из городов России съехались земства, казачества. Царь с царицей, только что принявшей православие, впервые предстали перед широкой публикой. Николай должен был выступить с программной речью. Ее писал Победоносцев, тот самый, который, по выражению Блока, над Россией простер совиные крыла. В интернете можно услышать запись голоса Николая II, правда, не с этого выступления, а там, где царь приветствует войска. У Николая Александровича высокий звонкий фальцет. Кстати, найдена и видеосъемка событий, связанных с его отречением.
Так вот, в Аничковом дворце царь произносит текст, написанный обер-прокурором Святейшего синода, и в упор глядит на престарелого тверского дворянина, представителя земства. Дедушка-земляк держит поднос, на нем — хлеб-соль. Речь царя заканчивается на высокой ноте, Победоносцев решил, что самодержцу необходимо осадить всех, кто косо смотрит на самодержавие. «В последнее время в некоторых земских собраниях послышались голоса людей, увлеченных бессмысленными мечтаниями», — дрогнул высокий голос царя. Дрогнули руки тверского дворянина, выпало блюдо, золотая солонка покатилась по паркету. Царь нагнулся было, чтоб поднять, но его опередил министр двора. Поднос поймали, солонку подобрали, водрузили, но прошел ропот по залу — примета нехорошая.
***
Венценосным влюбленным не до примет, они торопятся: долгожданная свадьба состоялась, когда не прошло и сорока дней после смерти Александра III. Говорят, бракосочетающиеся торопились, потому что был последний день поста. Дальше тянуть некуда, иначе придется еще ждать. Вообще-то траур по царю объявляли не на три дня, а на целый год — со скорбью тогда не мелочились. Но… уж больно замуж невтерпеж. Возможно, Ники опасался, что матушка передумает. Датчанке Марии Федоровне немка Аликс не приглянулась еще в 1884-м. Родители нашего наследника сыновнюю избранницу отвергли категорически, несчастный Ники терпеливо и покорно ждал долгих 10 лет, пока отец даст согласие на брак. Согласие-то он дал, но так не вовремя преставился.
Полвека назад ни один школьник ничего не знал о расстреле царя, а уж о жене, детях, прислуге, которых убили вместе с ним, не знали и учителя. В начале перестройки сведения стали просачиваться в печать, а потом хлынули кровавым потоком. Но при этом смущенно комментировалось, что Кремль не причастен к расстрелу, мол, это екатеринбургские местные власти проявили неразумную инициативу. Но вот публикуются мемуары Троцкого: «Следующий мой приезд в Москву выпал уже после падения Екатеринбурга. В разговоре со Свердловым я спросил мимоходом:
— Да, а где царь?
— Конечно, — ответил он, — расстрелян.
— А семья где?
— И семья с ним.
— Все? — спросил я, по-видимому, с оттенком удивления.
— Все, — ответил Свердлов,—  а что?
Он ждал моей реакции. Я ничего не ответил.
— А кто решал? — спросил я.
— Мы здесь решали. Ильич считал, что нельзя оставлять нам им живого знамени, особенно в нынешних трудных условиях». Нет, у Льва Давидовича жалость не шевельнулась. В необходимости и целесообразности содеянного он был уверен. Это хлюпики-интеллигенты, которых Ленин известно с чем сравнивал, качали головами. «Но массы рабочих и солдат, —  считал иудушка Троцкий,— никакого другого решения не поняли бы и не приняли бы. Это Ленин хорошо чувствовал: способность думать и чувствовать за массу и массой была ему в высшей мере свойственна, особенно на великих политических поворотах».
Еще о жалости. Опубликована опись трофеев императорской охоты в журнале, посвященном быту дворца российских императоров. На имя Николая II занесено 20 тысяч отстрелянных ворон, 11 582 собаки, 18 679 кошек. Из дневника 11-летнего сына Алексея: «Днем катались на моторе. Раздавили собаку». О людях. После того, как в киевском театре на глазах у царя убили Столыпина, последняя русская императрица инструктировала  графа Коковцева: «Верьте мне, не надо так жалеть тех, кого не стало… Я уверена, каждый исполняет роль и свое назначение… И если кого нет среди нас, то это потому, что он уже окончил свою роль… Столыпин умер, чтобы уступить место Вам».
Наследник разъезжал на личном автомобиле. У каждого из членов царской семьи имелся фотоаппарат. Вот почему так много сохранилось фотографий даже из тобольской ссылки. Говорят, руководитель расстрела чекист Яков Юровский, близкий друг Якова Свердлова, тоже был заядлый фотограф. Радзинский уверен, что не мог Юровский не запечатлеть себя на фоне расстрелянной царской семьи. Будет искать.  •