Про пуговицу

На митинге 7 ноября встретил знакомых, зашел разговор о Грацинском. Пересказываю свою давнюю беседу с человеком, тесть которого утверждал, будто был свидетелем гибели первого ржевского военкома под Казанью. Мужики спрашивают, где и в каком отряде он служил у Грацинского?
— В связи, — говорю.
— А жил?
— Не знаю, а какая разница?
И тут знакомый показывает пуговицу, которую он выкопал у себя на даче, обрабатывая участок.«А вдруг, — предлагает загадочную версию, — это его пуговица?» На лицевой стороне — серп и молот, пронзенный обоюдоострой молнией. Находку отмыл, отскоблил и носит на брелоке. Пуговица красноватого цвета, может, медная, может, латунная. Мужики стали зубоскалить: «Ценная находка, скорее всего, от ширинки того красноармейца-связиста, ее можно загнать филобутонистам. Это такие коллекционеры, которые форменные пуговицы собирают». Уточняю, что связью в отряде Грацпинского называли не телефон с телеграфом, а хозчасть. Начальник связи отвечал за продовольствие для личного состава и за фураж для лошадей.
Пуговицу я сфотографировал, пришел домой, заглянул в интернет. Он сообщает: молния означает телеграфную связь. С серпом и молотом тоже все ясно. То есть владелец форменного мундира, от которого оторвалась пуговица, мог служить в Ржеве телеграфистом где-то в 1930 — 50-х годах. А коллекционеры (те самые филобутонисты) на интернет-аукционах оценивают изделие по-разному: «Пуговица Минсвязи СССР, латунь, 30-40-е годы — пять белорусских рублей (около 150 рублей российских); пуговицы войска связи СССР, одна большая три маленьких — 880 рублей; пуговица телеграфиста РСФСР, 1950 год, Бурятия, Cu — 67 рублей. Студент из Пензы делится радостью, что нашел в земле точно такую же пуговицу вместе с редким крестом, предположительно, домонгольского периода.•