Сто лет Солженицыну. А консенсуса не предвидится

Как отметила страна столетие Солженицына, к которому готовилась четыре года? Президент открыл памятник на Таганке. Указ о праздновании столетия В. Путин подписал в 2014-м, через два года МИД обратился в ЮНЕСКО с предложением объявить 2018-й годом Солженицына. Наметили около сотни мероприятий. Провели. Заметим, за это время не прозвучало никаких протестов, и даже соцсети практически не булькали.
Грянуло столетие — и повылезало. Во Владимирской области разбили мемориальную табличку. Левопатриоты расклеили в Москве улицу Солженицына кричащими плакатами: «Литературных власовцев вон из Москвы». Тверь тоже внесла свой весомый протестный вклад.
В 1996 году наш областной центр Нобелевский лауреат посещал. Его, возвратившегося из вермонтской ссылки, страна встречала не менее триумфально, чем в свое время Горького, вернувшегося из Италии. В канун столетия Тверь вспомнила тот приезд Александра Исаевича. И наметила ряд мероприятий: встречи в Горьковской библиотеке, чтения на свежем воздухе. Может, и пронесло б, но перестарался местный художник. Он решил, что мероприятий маловато и обратился в тверскую администрацию с предложением нарисовать портрет на стене одной из пятиэтажек по улице Смоленская. Депутат возьми да разреши. Получили добро от департамента архитектуры, технику подогнали. Спеца по граффити поместили в корзину подъемной вышки, и он принялся увековечивать Александра Исаевича. Портрет практически был готов, подпись уже зияла под портретом: «Жить не по лжи»… Но депутаты бывают разные.
Один, из Тверской думы, обратился от имени народа к прокурору Тверской области: «Самовольно, без разрешения собственников жилья, молодые люди, представившиеся членами политической организации «Молодая гвардия Единой России», нанесли на боковую стену дома арт-объект с изображением писателя Солженицына». Возбудился и еще один депутат — от Законодательного собрания. Он озвучил возмущение горожан и донес его до главы администрации Твери: «Тверичане считают, что появление такого портрета на одном из видовых мест города является едва ли не оскорблением предков — участников Великой Отечественной войны». Это велико (как воскликнул Твардовский, прочитав, кажется, «Раковый корпус»)!
Откуда протест, кем разогрет, в чем его суть, понятно из пояснений активистки, координатора тверского оппозиционного движения. Оно так и называется «Суть времени». На беду окна квартиры одного из членов движения выходят на стену с портретом. О безобразии он оповестил координаторшу, та прошлась по жильцам дома. Вызвали полицию. Художника опустили. То есть — корзину с художником. Но молодогвардейцы-единоросы не сдались, художник малевал ночью при фонаре. Вот откуда они всего этого нахватались? Да из классики советской! Помните, Семен Давыдов в «Поднятой целине» обещал: «Ночью, при фонаре буду пахать»? И пахал.

***
Пару слов о «Сути времени». Движение возникло после серии телепередач «Суд времени» на одном из центральных телеканалов. Политолог Сергей Кургинян, он же театральный режиссер, геофизик, океанолог и прочее, разбил в пух и прах своего оппонента Леонида Млечина, а позже и Николая Сванидзе на ток-шоу «Исторический процесс». Николай Карлович, кстати, на «Суде времени» был судьей. Судил из рук вон, потому что на голосовании в студии Млечин регулярно побеждал, а телезрители и пользователи соцсетей голосовали сплошь за Кургиняна. Вдохновленный Сергей Ервандович пошел в народ, сколотил движение, оно разрослось, прижилось у нас в Твери. Воистину, когда б вы знали, из какого шоу…
Вернемся к незаконченному портрету Солженицына. Как теперь с ним быть? Одни предупреждают: «Если портрет закрасят, будет позор для Твери». Другие возражают: «По закону жильцы дома должны были решать, быть портрету или не быть, а их никто не спросил». Активистка перепевает соцсети: «Свою позицию я даже не буду комментировать. Все доказательства есть в открытом доступе в интернете. Есть записи, где он (Солженицын) заявляет, что на СССР нужно сбросить атомную бомбу».
С Солженицыным та же история, что и с Пастернаком: «Не читал, но осуждаю». «Не читал, но поддерживаю», впрочем, ничуть не лучше. Добросовестный пользователь соцсетей задался вопросом, откуда взялся миф, что Александр Исаевич призывал сбросить бомбу на СССР? Где первоисточник? И, кажется, нашел.
Читать Солженицына тяжело во всех смыслах. Едва ли хоть один филолог прочел все десять томов «Красного колеса». И «Архипелаг Гулаг» сил не хватит перечесть заново. Легче предположить, что ничего того, что в нем написано, не было. Помните у Горького: «А был ли мальчик? Может, мальчика никакого и не было?» И все поверили, что не было. Так спокойнее.
В американском фильме «The Price of Peace and Freedom», 1978 года выпуска, цитируется речь Солженицына перед американскими профсоюзными лидерами. Фильм смотреть тоже тяжело, но по другой причине. Он не переведен, правда, Солженицын говорит по-русски. Пользователь соцсетей, а среди них бывают и вменяемые, пришел к выводу: «Может создаться впечатление, что Солженицын призывает профсоюзных слушателей, а может, и американский истеблишмент к активным действиям против СССР («Надо ли ждать... ?»), но непонятно, к каким именно. Расходимся, нас … (тут нецензурно, но в соцсетях так принято)».

***
Впрочем, в «Архипелаге Гулаг»  все же есть фраза: «Подождите, гады! Будет на вас Трумен! Бросят вам атомную бомбу на голову!» Чем не козырь для активистов из «Сути времени»? Можно отослать активистов к третьему тому «Архипелага», а можно и дальше — все равно не будут читать. Исследователь подытожил: «Судя по всему, это обычный коммунистический … (емкое слово, но приходится и его пропустить — забористое слишком), связанный как с неприятием факта сталинских репрессий, так и с тем обстоятельством, что Солженицын посмел покинуть страну, которая изломала его судьбу».
У левопатриотов все же примитивные приемы. Перепалка Солженицына с собратьями по перу гораздо забавнее. Лучше о ней поговорим. Странно, но Александра Исаевича недолюбливали диссиденты. Бродский в одном интервью махнул рукой: «Да ну, про этого господина и говорить неохота». А ведь как говорил! В 1978 году Иосиф Александрович восхищен: «Я очень горжусь тем, что пишу с ним на одном языке. Я считаю его одним из величайших людей… одним из величайших и отважных людей этого столетия. Я считаю его совершенно выдающимся писателем». В начале 1990-х поостыл. Да чего там — разочаровался в корне: «Если поднести микрофон Солженицыну, он выложит тебе всю свою философию. Думаю, что это колоссальный моветон… Не исключено, что мое отношение к этой проблеме определяется тем, что я пишу стихи. Если бы я писал прозу, возможно, я рассуждал бы иначе. Не знаю. То, что говорит Солженицын, — монструозная бредятина. Как политик он полный нуль. Обычная демагогия, только минус изменен на плюс». 
Ныне опального Веллера, разбившего свою карьеру, подобно тому стакану, которым он запустил в журналистку Бычкову, коллегу по «Эху», спросили о Солженицыне. Михаил Иосифович пригвоздил Александра Исаевича похлеще, чем Бродский, которого Веллер, кстати или не кстати, тоже терпеть не может: «Солженицын к определенному возрасту, к определенному уровню славы вообразил себя пророком и стал давать советы, как нам реорганизовать Россию. Но поскольку Александр Исаевич, совершивший подвиг «Архипелага Гулаг», никогда не был ни слишком умным человеком, ни слишком образованным человеком, ни человеком, представляющим себе основы истории, политики, то все его советы, разумеется, ушли в песок, и будут скоро забыты». В 1974 году Солженицына сажают на самолет до ФРГ. Михаил Веллер вспомнил частушку:
В небе самолет летит,
Солженицын в нем сидит.
«Вот те нате, хрен
                                   в томате», –
Белль, встречая, говорит.

Вот откуда взялся Генрих Белль в песенке Юлия Кима!
А Солженицына-то
                       как вывозили?
«Не хочу, — грит, — никуда
                                из России!»
И пришлось его с душевною
                                         болью
Всем конвоем волочить
                    к Генрих Беллю!
Не смог отыскать в интернете выступление Михаила Жванецкого на юбилее Булата Окуджавы в 1994 году. А раньше было. Забанили к столетию Александра Исаевича. Сатирик высмеивал судорожные приготовления писателя к отъезду, его треволнения, преодоления сомнений — Солженицын все это озвучивал в многочисленных интервью. Я, мол, понимаю, куда возвращаюсь. Но возвращаюсь! И Жванецкого прорвало: «Александр Исаевич, ну зачем же так бесстрашно?! Мы-то живем! Булат вон до 70 дожил...» Солженицыну тогда исполнилось 76 лет. И вот сто лет исполнилось. Но, как говорил Михаил Сергеевич Горбачев, — никакого консенсуса.•