Вертинских много, Вертинский — один. К 130-летию со дня рождения

Его считают родоначальником авторской песни, слово «мелодекламатор» впервые произнес, кажется, он.
Песни Вертинского включали в свой репертуар не только серьезные исполнители, такие как Елена Камбурова, Ирина Богушевская, Борис Гребенщиков. Музыкальный критик «Огонька» Андрей Архангельский убедил: несмотря на то, что Вертинского присвоили барды и рок-поэты, он является предтечей эстрады, только очень высокого пошиба.
В середине семидесятых эстрадно-звездного В. Ободзинского отлучили от сцены. Он пропал на многие годы. Говорят, сильно пил. Вынырнул неожиданно, каким-то чудом сохранил чудесный голос. Записал альбом с песнями Вертинского. Я его услышал в середине 90-х. Не понравилось. Этим песням не нужна луженая глотка и надрыв без самоиронии. К тому же Ободзинский включил в альбом «Последнее письмо», песню на изувеченные Вертинским прощальные стихи Есенина «До свиданья, друг мой, до свиданья». Александр Николаевич и Ахматову подправлял.
В 1980-м пластинку с записью концерта Вертинского мне предложила послушать моя будущая жена, предупредив, что качество записи ужасное. Публика в зале простуженно кашляет, но реагирует дружно, смеется, аплодирует. Такие пластинки называли дисками-гигантами. Виниловый гигант был заезжен до заикания, заедал в нескольких местах. О чем поется, приходилось догадываться. Чтобы расшифровать, делал магнитофонную запись. Отец посоветовал на головку звукоснимателя положить спичечный коробок, тогда игла проигрывателя проскочит препятствие. Помогло. Потом отец сказал: «Я Вертинского видел на концерте. Он к нам в часть приезжал. Высокий, картавый, старый, уставший…»
Поэт выступал перед матросами то ли в Кронштадте, то ли в Баку. Отец служил во флоте в 50-х годах, часть (может, она называлась флотилией?)  перебросили из Балтики на Каспий. Не расспросил я отца, выступал ли Вертинский в напудренной маске Пьеро (И мне уставшему от лжи и пудры, /Мне было с ними тихо и светло); или во фраке (Вот в субботу куплю собак, /Буду петь по ночам псалом, /Закажу себе туфли и фрак, /Ничего, как-нибудь проживем)? Вдруг на пластинке был записан тот самый концерт, что слушал отец и его сослуживцы… Артист ездил по всей стране, пел в мартеновских цехах и на полевых станах. Концерты проходили без афиш, в Москве и Ленинграде бывшему эмигранту выступать не разрешали.

***
Александр Вертинский родился в Киеве в 1889 году. Рано осиротел, воспитывался у тети. Старшая сестра Надежда проживала у другой тети. Мальчику сказали, что сестра умерла, Наде о брате сообщили то же. Брат и сестра встретились случайно в Москве взрослыми, сдружились. Александр уже выступал с песнями на стихи Блока, Гумилева, Северянина, сам сочинял. Надежда играла в театре. Образ жизни вели богемный, пристрастились к кокаину. Надежда умерла от передозировки. Через год Вертинский исполнял песню «Кокаинеточка»: «Что вы плачете здесь, одинокая, глупая деточка, /Кокаином распятая в мокрых бульварах Москвы?»  Вдова Вертинского Лидия Владимировна категорически отрицала авторство мужа. Возможно, она полагала, что не мог брат о родной сестре написать вот эти жуткие строки: «И когда вы умрете на этой скамейке, кошмарная, /Ваш сиреневый трупик окутает саваном тьма». Стихи приписывают Владимиру Агатову, тоже уроженцу Киева, автору «Темной ночи», «Шаланды, полные кефали». Но многие исследователи сомневаются. «Кокаинеточка» исполнялась в 1915 году и вряд ли 14-летнему подростку Агатову могла принадлежать. Самого Вертинского от наркотиков спасло то, что он в 1914 году записался медбратом в санитарный поезд и отправился на фронт.
Его дебют на эстраде состоялся позже, чем в театре и кино. Первый печатный отклик на одну из своих авторских сценок, поставленных в театре миниатюр на Тверской, автор прочел в московской газете «Русское слово»: «Остроумный и жеманный Александр Вертинский…»  В 1913 году он попытался поступить в МХТ, когда театр еще не носил имя Станиславского. Сам Константин Сергеевич абитуриента и экзаменовал. И завалил. Станиславскому не понравилось, что будущая звезда не выговаривает «р». Слава богу, Вертинский от дефекта не избавился, потому что грассирование придает его песенкам дополнительное очарование. У Юлия Кима есть прелестное, уморительно смешное подражание Вертинскому. Ким гениально картавит:
Даже будучи демоном зла
                                 и двуличия,
Предаваясь разврату
                            и водку глуша,
Герцогиня во всем соблюдала
                                     приличия,
И не кушала спаржу с ножа.
Никогда!
Не поступив в МХТ, Вертинский сблизился с футуристами. Старшая дочь Марианна Вертинская в последнее время активно посещает модные телешоу, в чем младшая дочь Анастасия Вертинская ни разу не была замечена. Их мама Лидия Владимировна Вертинская — тоже известная актриса неотразимой красоты. Она умерла в 90-летнем возрасте, на 56 лет пережив супруга, ни разу больше не выйдя замуж. Чего не скажешь о дочерях, слава богу, живых и здоровых, по-прежнему ослепительных и обаятельных. Есть еще художник и телеведущая  Александра Вертинская, внучка Александра Николаевича. Вертинских много — Вертинский один.
Так вот, Марианна передавала рассказ отца. Выступает Маяковский, зал свистит, свита в желтых кофтах стоит рядом с поэтом на сцене, ловит летящие в него из зала яблоки и швыряет назад. Вертинский вместе с другими футуристами — на той же сцене, в такой же кофте. Вернувшись в СССР, в своих воспоминаниях Александр Николаевич напишет, что никого из футуристов, кроме Маяковского, не ценил: «Они эпатировали буржуа, писали заумные стихи, выставляли на выставках явно издевательские полотна и притворялись гениями». Игорь Северянин Вертинскому был ближе, на его стихи он написал «Бразильский крейсер», «Розы». Но и о нем Александр Николаевич в мемуарах отозвался нелестно и как-то путано: «В его стихах было подлинное чувство, талант и искренность, но не хватало вкуса, чувства меры и неподдельности чувств». То оно есть, это чувство (аж три штуки в одном предложении), то вдруг нет.

***
Александр Галич, вспоминая о встречах с Вертинским, рассказал забавный случай. Завсегдатай  ресторана ВТО Галич решил провести досуг с купеческим размахом, откушать водочки с икрой и осетриной. Официанты услужливо ластятся, знают, что им перепадет с того стола, где сидит щедрый гость. Входит Вертинский: «Разрешите?» Удивленный Галич обрадовался: «Сделайте одолжение». К столику подлетает пожилой старичок, работавший здесь еще до революции. Вертинский заказал стакан чаю и бисквит. Старичок удивился, последний раз такое заказывали лет сорок назад, еще при царе. Но виду не подал, отправился на кухню и раздобыл-таки чай с бисквитом. Стали рассчитываться. Галич отвалил чаевые по-царски. Вертинский отсчитал пятьдесят копеек медью и добавил три копейки чаевых. Удалился. «Должен сказать, — восхищается Галич, — сцена получилась гоголевская: замер наш Гордеич в одной руке с моими червонцами, а в другой с мелочью Вертинского, глядит вслед гостю, а в глазах его восторг и восхищение неописуемое. «Саша, — спрашивает, — да кто же это может быть такой?» — «Что же ты, Гордеич, — стыжу я его, — Вертинского не узнал?» Тот еще пуще загорелся, хоть святого с него пиши, и шепчет в полной прострации: «Сразу барина видать!»
Наталья Ильина, автор книги воспоминаний о Вертинском, Ахматовой, Чуковском «Дороги и судьбы», упоминает о журналистской деятельности Вертинского в эмиграции. Артист разрывался между выступлениями в кабаках перед русскими эмигрантами и работой в эмигрантской же газете «Шанхайский базар». Он только что женился на 17-летней грузинской красавице. Ее мама, одна воспитывавшая дочь, долго противилась, согласия на брак не давала. Во-первых, будущий зять старше тещи, во вторых, подсказывало материнское сердце, бросит этот шансонье Лидочку — вокруг него с утра до вечера порхает столько  «бражниц и блудниц», как говаривала Ахматова. Получив разрешение приехать в СССР, Вертинский тещу увез с собой в Москву в четырехкомнатную квартиру.
Ахматова попросила Пастернака о встрече с Вертинским. Анна Андреевна знала, что он дружил с Маяковским, могла слышать стихи Ярослава Смелякова: «Гражданин Вертинский вертится спокойно, / Девочки танцуют английский фокстрот; /Я не понимаю, что это такое, /Как это такое за душу берет...» Борис Леонидович пообещал. Если верить Михаилу Ардову, Пастернак выгнал Вертинского взашей со своей переделкинской дачи. Якобы Вертинский начал петь, а ужаснувшийся Пастернак прервал его и сказал типа, пшел вон, пошляк. Скорее всего — легенда, потому что Борис Леонидович просьбу Анны Андреевны выполнил. Правда, встреча разочаровала всех троих. Песен на стихи Пастернака Вертинский, кажется, никогда не пел. Ему хватало других классиков Серебряного века. Да он и сам немало насочинял.
***
Когда обожатели признавались Александру Николаевичу, каким счастьем для них было слушать пластинки с песнями Вертинского и Петра Лещенко, он каменел: «Лещенко? Простите, но я не знаю такого! Среди моих друзей в эмиграции были Бунин, Шаляпин, Рахманинов, Дягилев, Стравинский».•