Ржев послереволюционный

Год 1918-й. Только что созданная ежедневная газета «Ржевская коммуна» организует подписку. Цена на один месяц — 5 рублей, на год — 50 рублей. Дорого это или дешево, с чем бы сравнить? С хлебом? Нет, по тем временам он был на вес золота — в стране начинался голод. Тогда — с водкой, самой твердой валютой. Хотя и тут не поймешь. Разброс цен по губерниям существенный. В Москве бутылка самогонки стоит 25-30 рублей. Перевозка грузов в черте Ржева обходится в 30 копеек с пуда. Грузовой автомобиль можно заказать в техническом отделе по улице 1-я Оковецкая. «Заказы, — уверяют, — будут выполнены аккуратно и добросовестно». Сравним-ка мы лучше цену на первую в истории нашего города ежедневную газету со стоимостью на разрешенные столичные издания. Их не так уж много. Прессу на улицах продают распространители. Их строго инструктируют: «Газетчики, взимающие плату дороже поставленной цены, подлежат аресту, газеты у них конфискуются, а они лишаются права продажи газет в Ржеве и окрестностях».
Казалось бы, самой дешевой должна быть газета «Беднота». Но нет, «Красная газета» доступней — 25 копеек, «Правда» — 45 копеек. А такие газеты, как «Известия ЦИК», «Знамя труда», могли позволить лишь недоистребленные купцы и буржуи. Вот еще один ценовой ориентир: отдел Совета по городскому самоуправлению только что собрал с предприятий и граждан деньги за пользование телефоном за полгода: с фабрик — 150 рублей, с аптек — 200 рублей, с торговых домов, кооперативов, железнодорожных станций — 250 рублей. Напомним, революция свершилась у нас почти мирно, бескровно и без разрушений. Гражданская война только начинается. Поэтому все накопленные блага цивилизации приносят плоды тем, кто до них дорвался. Частные лица в 1917 году платили за телефон следующим образом: «Категории лиц состоятельных — 150 рублей; рабочие, ремесленники, служащие — 100 рублей в год». И еще о газете. Ее редакция размещалась (как когда-то «Быль») в гостинице и, кстати, тоже на третьем этаже. Подписчики предупреждались, что в послепраздничные дни газету они не получат.
Рубрика «Почтовый ящик» осуществляла обратную связь с народом (здесь и далее — орфография и пунктуация оригинала). «Левенсону. Этот вопрос потерял свою злободневность. Пишите на более живые темы. Иванову. Чересчур уже вы печетесь о судьбах человечества. «Гражданину». Будет напечатано. Насчет гонорара зайдите в редакцию для переговоров».
А вот послание некоему Грацинскому: «Для ответа на анонимы, кому бы они адресованы ни были, редакция места дать не может». Разумеется, не с будущим военкомом журналюга так отважно пикируется. А вот в следующей тоже довольно смелой заметке — речь точно о нашем первом военном комиссаре. «Штрихи из судебного следствия по делу Андреева. Товарищ Грацинский в своей речи обвиняет подсудимых в провокации. Товарищ Попов-Бовин указывает, что подсудимые не могут быть котрреволюционерами и врагами народа: ни для кого не секрет, что они борцы за свободу, и что Филатов даже в этой зале судился как политический при царском режиме».
На съезде рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов ржевского уезда Грацинский делал доклад о Красной армии: «Нам необходимо иметь армию, которую мы бы могли противопоставить европейским, а для этого нужны технические силы, нужны офицеры. Крестьяне и рабочие не имеют в достаточном количестве силы, мы можем позволить себе роскошь пригласить их из других классов». Далее любопытный пассаж: «Солдатам не следует бояться, что они (бывшие офицеры и генералы) сумеют их направить туда, куда не следует идти, — над каждым инструктором, каждым генералом назначить комиссара». Здесь же: «Лицам, коим исполнилось 18 лет и до 40 лет, обученным и не обученным военному строю, надлежит явиться в военкомат. Уклонившиеся от явки граждане подлежат преданию суду военно-революционного трибунала».

***
В городе работает биржа труда, расположена на ул. Волосковской, в доме Ваулина. «Всем мелким промышленникам и лицам, пользующимся наемным трудом, до единых прислуг включительно, немедленно позаботиться взносом процентных отчислений в кассу безработных».
Наемный труд пока не запрещен. Ржевские домовладельцы, учреждения и частные лица привлекают на работы военнопленных. Ржевский уездный комиссариат требует дать точные сведения об их количестве с указанием «имени, возраста, национальности, когда и на каком фронте попали в плен, как оказались во Ржеве». «Несоставление сведений, — предупреждает военкомат, — повлечет за собой ответственность перед Советской властью». И добавляет: «От скорейшей отправки военнопленных зависит возврат наших пленных».
На биржу нужно регулярно ходить отмечаться. Денег безработным не платили, но кое-какие услуги оказывали: «Граждане, зарегистрированные в бирже, могут обратиться за минимальную плату или же бесплатно, по разрешениям, выданным Б. Т., к врачам по всем болезням». «За последнее время наблюдается неаккуратность явки для отметки. Ввиду увеличения спроса на столярный, плотничий и чернорабочий труд записавшиеся приглашаются неуклонно посещать биржу, что необходимо в интересах безработных».
Закона о тунеядстве нет, но скоро появится, и тогда российский, а позже советский гражданин лишится права подохнуть голодным под забором. Государство с ним будет цацкаться, помещать его в ЛТП, обязывать соответствующие органы трудоустроить и проводить разъяснительно-воспитательные работы. Но через 7-8 десятков лет россиянин вновь обретет свободу, встанет в очередь на биржу и к мусорным бакам. А пока «две интеллигентные барышни ищут занятия в канцелярии. Спросить: женская гимназия О. Трейер, А. Якобсон».   
«Прием в ржевскую ремесленную школу имени Н. И. Болоболина мастеров по обработке дерева и металлов. Курс 4-годичный. Возраст 13 лет. Обучение бесплатное, предполагается от 20 до 50 стипендий по 150 рублей в год». «Школа кройки, шитья и изящных рукоделий по методе профессора Леванского с известной гарантией под моим руководством приглашает на 3-х месячные курсы, 1-ая Успенская улица, дом Симонова, заведующая школой Фр. Кар. Домбровская-Кметъ». «Продается по случаю спешного отъезда два новых велосипеда».  «Продается швейная ножная машина, никелевые кровать и самовар».
Еще любопытное объявление: «Ржевская химическая лаборатория доводит до сведения публики г. Ржева, что оде-ко-лон тройной и цветной продается только по разрешению комиссариата промышленности».

***
 В грозные времена царствования Юрия Андропова в хозяйственный магазин на Садовой зашел рабочий в фуфайке и попросил три флакона «Ланы», жидкости для снятия с одежды статического электричества. Продавщица швырнула на пролетария презрительный взгляд: «Что, смокинг наэлектризовался?» И добавила, процедив: «После трех часов». Напрасно тот возмущался: «Это нарушение прав человека! Дайте жалобную книгу!» Вышла заведующая и вежливо сказала: «Тебе чего, алкаш? Сказано, после трех. Приходил ваш прораб, сказал, что этой «Ланой» вся стройка опохмеляется. Вали отсюда, а то я Римме позвоню». Подействовало безотказно, строитель покинул магазин. Римма — это помощница прораба, нравом похлеще Нерона и Калигулы.
После революции появились пролетарские поэты с жалобными фамилиями: Бедный, Голодный. Первый был — Придворов, у второго фамилия более загадочная — Эпштейн. В Ржеве есть Фома Бездольный. Вот фрагмент сочинения, автор которого стоит у истоков литобъединения:
Позабудь обо мне навсегда,
Не дари меня взглядом
                                    участья:
Я — питомец нужды и труда,
Ты же требуешь неги
                                     и счастья.
Удивительно: в то лихое время люди писали стихи, ходили в кино и театры. Афиши зазывали: «Только сегодня, в центральном электротеатре П. С. Немирова на Торговой площади — «Сатана ликующий». «В театре «Иллюзия» на Образцовских мостках демонстрируется драма «Туман жизни» с участием артистов фирмы акционерного общества А. Ханжонкова и Ко».
При отделе Совета по городскому самоуправлению установлен отдел загса, брака и рождаемости. Первый его председатель — Соломон Шевелев-Иоффе. Первая запись появилась в день рождения вождя мирового пролетариата — 22 апреля.
«Врачам города немедленно сообщать в медико-санитарный отдел о каждом случае заразного заболевания». «Зубной врач Райхлин переехал на Образцовские мостки над аптекарским магазином Сафронова, 1». «Кабинет врача Сахарова переведен на Большую Спасскую в дом Сарафанникова против Спасской аптеки. Прием больных по болезням: кожным, нервным, венерическим. Новейшие способы лечения: вакцино-терапия, массаж, электризация, инъекции». «Ввиду надвигающейся холеры медико-санитарный отдел Ржевского Совдепа воспрещает приготовление и продажи прохладительных напитков на сырой воде и мороженого».

***
«В здании Уездного Земства будет прочитана лекция на тему «Социализм и патриотизм» на польском языке». «Ко всем русским и латышским большевикам. Ввиду перемены наименования нашей партии из социал-демократической в коммунистическую и объединения латышской и русской организации в одну, товарищи должны явиться для перемены  членских билетов на новые. Не явившиеся будут считаться исключенными. Секретарь С. Стернин».
 Стернин являлся и первым редактором газеты «Ржевская коммуна». Выступая в мае 1918 года на конференции РКП (б) Ржевского уезда с докладом, он сообщал: «У меня сейчас нет под руками денежного отчета, но я могу сказать, что средства наши скромные. В партийной кассе около 500 рублей. В волости посылаем по 50 экземпляров нашей газеты». Деньги партийцы не сдают или делают это так редко, что эту информацию заносят в газетную рубрику «Делай как мы»: «Пожертвования в пользу РКП (б) поступили от тов. Карпун — 17 руб., Ронис — 6 руб.».
Партийная дисциплина не блещет: «За непосещение общих собраний исключены из партии: Грабар Иосиф Адамович, членский билет № 47, Старке Павел, чл. билет № 115, Крумин Иван Петрович, чл. билет № 117».
«Переход на Украине власти в руки бандитов не замедлил сказаться в экономическом положении страны. Потребление конины в Киеве увеличивается с каждой недели, конина уже таксируется в 60 копеек».•