У Ерохина

 Когда в редакции прослышали, что Александра Владимировича сбила машина и он лежит в больнице, коллега стала обзванивать стационары. В одном сказали, да, лежал, но сейчас его нет.
— А где он может быть?
— Да кто ж его знает…
В очередной раз попытались до Ерохина дозвониться по мобильнику. Наконец, звонок прошел. Но голос в трубке был настолько слабый, что можно было только понять, что он жив, а где находится, не выяснишь. Нина Викторовна Цветкова, член литературного объединения «Истоки», побывала в квартире на Торопецком тракте, где проживают Ерохины. Она рассказала, что он сам и его дочь Людмила были дома, встретили приветливо. Александр Владимирович сидел в инвалидной коляске, старался выглядеть бодрым…
 «Помню девчонок в белых халатах, они меня на «скорой» в больницу везли. Такие симпатичные, я им стихи свои читал, — это Александр Владимирович уже мне рассказывал. — Потом — провал. Очнулся в Свистунах…» На Торопецкий тракт, 5, где живет А. Ерохин, я пришел без телефонного звонка — все равно не разобрать, что он скажет. Дверь открыла приветливая девушка. Это была медсестра. Она попросила пройти в другую комнату подождать. Минут через десять мы уже разговаривали с хозяином.
— Итак, Александр Владимирович, давайте с самого начала. Что с вами стряслось 20 июня сего года?
— Действительно, стряслось… Часов в семь вечера пошел в продуктовый магазин, он рядом, через дорогу напротив дома. Что- то купил к ужину. Помнится, молоко, оно растеклось по дороге…
Прежде чем переходить улицу, посмотрел налево-направо. Слева что-то двигалось, фары были уже включены. Подождал, машина проехала, больше никого нет. Стал переходить — и вдруг хлоп…
— Машина, что вас сбила, со стороны города ехала?
— Такое ощущение, что со стороны Хорошева промчалась. Лежу, оглядываю себя — правая сторона чистая, левую не чувствую…
Водитель остановился. Народу набежало много. Вызвали полицию, «скорую»… Приехали быстро. Помню, акт составляли, как на «скорой» ехал, как томографию на Карла Маркса делали, а потом все пропало…
— И сколько прошло с тех пор, как вы очнулись в Свистунах?
— До второго июля я там лежал, а еще — в Итомле… В Свистунах пробыл две недели, больше держать не стали. Сын нанял санитарную повозку, привез меня в Ржев… В соцзащите предложили варианты: либо дом престарелых, либо дома. Вот лежу здесь. Медсестры приходят, очень хорошие… Нога нисколько не лучше… Лечат пролежни… Язык колом. Голова не работает. Я уж принялся кроссворды разгадывать, чтоб тренировать память, совсем отказывает…
Поговорили о футболе, и он живо вспомнил, как наши сыграли с турками и венграми. Посмеялись, мол, вот об этом не вредно бы и забыть напрочь. А потом Александр Владимирович попросил: «Возьми на столе красную папку. Видишь в ней две копии? Читай».
Из Тверского центра документации новейшей истории А. Ерохину пришло письмо: «Направляем копию запрашиваемого вами документа из уголовного следственного дела на Ерохина Александра Владимировича, фонд № 7849»… Из архива прислали копию письма, которое десятиклассник Саша Ерохин в феврале 1947 года написал Сталину.

***
Четырнадцатилетний пацан из 30-й, ныне 11-й ржевской школы пишет вождю всех народов: «Иосиф Виссарионович! Я прожил на свете еще немного, но предо мной встал ряд вопросов, которые я хочу, чтобы вы разъяснили… Ответьте на вопрос: правительство отклонилось от истинного пути или советское правительство — захватнически-лицемерное, основано на угнетении трудящихся? И если первое, то нужно принять меры, а то рабочие и крестьяне поймут, кто их враги. Ответ поместите в газете «Правда» в этом месяце, в противном случае вы трус, боящийся дать ответ за свою политику».
Ответ пришел скоро. Из книги Александра Ерохина «Сталин в моей жизни»: «Родители и братья спали. Я еще не ложился… Вошли двое: один — в военной форме, другой — в штатском. Предъявили перепуганным родителям ордер на обыск, забрали все мои литературные труды и меня с собой. Увозили на санях, так как на «воронке» нельзя было проехать. В ту же ночь поездом отправили с охранником в Калинин, и день я уже встречал в одиночке внутренней тюрьмы областного управления КГБ».

***
…Шел восьмой год заключения. После смерти Сталина в лагерь приехала комиссия. В открытом заседании рассматривали дело Ерохина. Женщина председатель спрашивает: «Еще письма будешь писать?» Ответил: «Будет туго, тяжело — напишу». Комиссия уехала, освобождения пришлось ждать еще четыре месяца с лишним, думал, что уже никогда не выйдет на волю…
Александр Владимирович до сих пор такой же прямой и упрямый.
Ему и медсестра так сказала: она предложила поправить подушки, он отказался. А еще рассказал, что московская съемочная группа, которая снимает фильм про ГУЛАГ, приезжала к нему домой показать по видику эпизод с его участием. Создателям фильма Александр Владимирович честно признался, что ему не понравилось отснятое. Обещали переделать и приехать в ноябре.•