Про Петрова и его треугольник

У художника-передвижника Григория Мясоедова есть картина «Сам с собою, или Игра в шахматы». Слово «игра» написана с большой буквы. Оказывается, на картине изображен тот самый Петров, что изобрел волшебный шашечный треугольник. И он был сильнейший шахматист своего времени. А еще говорил, что в обратных шашках (поддавках) вариантов не меньше, чем в основных. Всякий, кто более менее сносно играет в шашки, знает про треугольник Петрова. Это когда три дамки за 12 ходов ловят одну, если она не занимает большак (главную дорогу). Всякий, у кого есть разряд по шашкам, скажет, что игра эта не менее древняя, чем шахматы, и убедит всех, что ее придумали фараоны. И будет не так уж и не прав. У шашек столько разновидностей, что шахматам и не снилось. Кто-нибудь слышал про армянские шахматы? Нет, потому что таковых не существует. А шашки армянские есть. Тама называются. Прелюбопытная игра, и лет ей наверняка не меньше, чем самой Армении, между прочим, самой древней республике в бывшем СССР.
В шашечных соревнованиях мне доводилось играть в пионерлагере, школе, армии, на заводе и даже в журналистском турнире. Треугольник Петрова ни разу не пригодился. Один раз была позиция: три дамки против одной. Дело было так.
Электромеховский автобус в день выборов возил участников художественной самодеятельности из клуба в клуб на концерты. Ехали мы, как сейчас помню, из ДК в пансионат «Верхний бор», это была уже третья гастроль. Хор, возглавляемый Майей Игнатьевной Бойцовой, по дороге разминался. Из автобуса, как из передвижной музыкальной шкатулки, гремело что-то внерепертуарное и не совсем цензурное. Майя Игнатьевна хваталась за голову.
Я читал со сцены советских классиков, мною заполняли перерыв, чтоб танцевальный ансамбль успел переодеться. Опять же хору нужно было выстроиться, лавки успеть притащить из-за кулис. Это был грандиозный хор. Хористы и хористки  размещались на лавках по дюжине в несколько рядов.
Когда ехали в автобусе, я держал на коленях магнитные шахматы, а задачки решал шашечные — из только что пришедшего прибалтийского журнала «Шашки». Я его выписывал вплоть до развала СССР, уже упомянутого всуе. И вот ко мне подсаживается солист хора  и предлагает сыграть в шахматы. Говорю: «В шахматы долго,  давайте лучше в шашки сыграем». В его очках блеснуло недоумение, но быстро погасло. Он согласился: «В шашки, так в шашки». Я же не знал, что участник хора (даже солист), чемпион области (кажется, многократный) и вот этот благообразный дядечка — одно и то же лицо.
  Моя беленькая дамка, спасаясь от трех дамок соперника, уползла на главную дорогу. Нахальные мужики, прервав непотребное пение, грянули: «Ганин! Мальцу чуть не продул!» Он растерянно оправдывался: «Да ничья же…» Сыграли еще раз десять — я продувал с треском.
 Имени-отчества Ганина я, увы, не помню, и в интернете про его чемпионство ничего не нашел. Кажется, он работал инженером, часто приходил в цех играть в обед с работягами. Там были сильные игроки: Иван Жигунов — бессменный чемпион второго цеха, Николай Лизак — постоянно второй. Организовывал соревнования Евгений Николаевич Поярков, участник Великой Отечественной, лет пятьдесят отработавший во втором цехе «Электромеханики». Где они все? Где тот пансионат? Где СССР, в конце концов? Будто сгинуло все в треугольнике Бермудском…

***
 Родился Александр Дмитриевич Петров (по разным источникам) то ли в 1799 году в Псковской губернии, то ли в 1794-м — в Тверской. В семь лет научился играть в шахматы. Побеждал всех отечественных чемпионов, был приглашен в Лондон, но не смог поехать. Проживал в Варшаве, играл в шахматы с наместником Царства Польского Паскевичем- Эриванским. Скорее всего, поддавался, потому что был произведен в действительные статские советники, а это — генерал-майорское звание и потомственное дворянство автоматом (то, чего бедный Фет всю жизнь добивался). Потом Петров стал почетным членом совета Александринского института воспитания девиц в Новой Александрии. Это в Польше. Шахматам, шашкам или поддавкам он обучал девиц, не сообщается.
Книгой А. Петрова «Руководство к основательному познанию шашечной игры, или Искусство обыгрывать всех в простыя шашки» интересовались Тургенев и Чернышевский. Шахматный клуб, организованный Петровым в Петербурге, посещали Лев Толстой и Салтыков-Щедрин. Пушкину Петров подарил книгу с дарственной надписью: «Милостивому Государю Александру Сергеевичу Пушкину в знак истинного уважения». Но, говорят, у Пушкина уже была такая книга, то есть великий поэт интересовался шахматами и шашками. А уж Гоголь – и подавно. Кто не знает знаменитые прибаутки Чичикова и Ноздрева: «Давненько я не брал в руки шашек», «Знаем, как вы не умеете играть в шашки». И далее: «Э, брат, так не ходят по три шашки вдруг». «Полюби нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит», – это Чичиков не про шашки говорил.
Александр Дмитриевич был женат на дочери друга декабристов. Известно, что во время польского восстания Александра Васильевна передавала арестованным продукты, письма, белье. Из восставшей Польши Александр Дмитриевич уехал от греха. Побывал в Вене, Париже познакомился с американцем Полом Морфи, Фишером своего времени.
В стоклеточных шашках советские и российские игроки доминируют с конца 1950-х по сегодняшний день. Изредка вклинивались голландцы. Один из них, Тон Сейбрандс, колоритный такой стоклеточник, с шевелюрой, как у льва, пару раз становился чемпионом мира в начале семидесятых. Потом Тон закапризничал, перестал участвовать в крупных турнирах, требования стал выдвигать, пригрозил, мол, в гробу я видел вашу мировую корону, не приехал на очередной чемпионат. Журналюги прозвали его шашечным Фишером. Тон прочел и расхохотался: «Это Фишер – шахматный Сейбрандс». И повесил шашечную доску на гвоздь.  
В 1863 году в Польше произошло восстание, жена Петрова Александра Васильевна выпускала подпольную газету. Петров попал в плен к восставшим. Его выпустили за выкуп. Из Польши он уехал в Европу, как раз тогда и повстречался с Морфи, некоронованным чемпионом мира. Но тот уже не играл в шахматы.
Зарубежная пресса, во все века скупая на похвалы в адрес русских, Петрову отвешивала комплименты. «Шахматный мир теряет в этом втором Филидоре, достижения которого как в партиях, так и в задачах известны как классические, одну из первых звезд», – сочувствовал немецкий шахматный журнал « Дойче шахцайтунг». Английский «Чесс плейерс мэгэзинс» вынужден был согласиться: «Петров и его последователи уже начали оказывать свое влияние на шахматную игру в Европе».
У каждого сильного шахматиста есть любимая партия, сами гроссмейстеры скромно называют их бессмертными, неувядаемыми, вечнозелеными. Есть такая и у Петрова, она вошла во все шахматные учебники, в ней масса сногсшибательных жертв и комбинаций. Петрову принадлежит мудрое высказывание: «Зная ходы, нельзя еще почитать себя игроком. В сем случае шахматы имеют сходство с Поэзией. Зная правила поэзии нельзя быть поэтом не имея дарований».
Умер Александр Дмитриевич в Варшаве в 1867 году. Похоронен на православном кладбище, могила не сохранилась.•