Марку Бернесу 110 лет

Чтобы остаться в народной памяти, ему достаточно было спеть «Темную ночь» или «Шаланды полные кефали».
Трудно поверить, что было время, когда Марка Наумовича, любимого всем народом артиста, травили, не снимали в кино, запрещали концерты. Официально «народного» он не дождался. Соответствующий указ о присвоении президиумом Верховного совета СССР не был подписан «в связи со смертью Бернеса» в 1969 году.  А нападки начались в 1958-м с легкой руки великого русского композитора Георгия Свиридова. В газете «Правда» Георгий Васильевич написал гневную статью. С великими это случается. Свиридов негодовал и недоумевал: «Пластинки, напетые Бернесом, распространены миллионными тиражами, являя собой образец пошлости, подмены естественного пения унылым говорком или многозначительным шепотом». В 1971-м, через два года после смерти Бернеса, Евтушенко возразит: «Голос — это душа, а не просто луженое горло». Булат Окуджава подхватит: «Ну, Карузо, наверное, лучше пел. Наверное. Ну что ж, у Карузо был свой репертуар, а у Бернеса свой».
 Композитор Никита Богословский, автор «Темной ночи» (и «Шаланд», кстати) носил такие же, как у Свиридова, черные очки. Может, дразнился? Никита Владимирович порой развлекал публику музыкальными пародиями и эпиграммами. В «Литературке» на 16 полосе он часто публиковался. Пример: «Минздрав нас не предупреждает, когда лекарства дорожают». На одном из «Голубых огоньков», когда они были еще черно-белыми, Богословский появился без очков. Никита Владимирович рассказал, как сочинялась «Темная ночь». Снимали фильм «Два бойца». Это 1942 год. Режиссер — Леонид Луков. Никаких песен сценарий не предусматривал. Режиссер бился над сценой в землянке. Обратился к Богословскому: «Нужна песня». «И так ярко, со свойственным ему темпераментом рассказал, как он это видит, — вспоминал Никита Владимирович, — что произошла вещь, которая не происходила со мной ни раньше, ни позже». Богословский сел к роялю и сыграл мелодию.
Он ее такой и оставил, не добавив и не прибавив ни единой ноты. И со стихами случилось такое же чудо.   И в ту же ночь. Вызванный поэт Владимир Агатов сел на край стола и без помарок сочинил оба куплета. Разбудили Бернеса,  который отсыпался после съемок, и пока артист заучивал песню, помчались за гитаристом. Нашли. Ночью же все отправились на студию, сделали запись на пленку, а уже утром Бернес спел «Темную ночь» на съемках в сцене землянки.
 Но песенный кинодебют Марка Наумовича начался с песни, которую сочинил (и слова, и музыку) Павел Арманд, племянник Инессы Арманд, соратницы Ленина. Во время съемок фильма «Человек с ружьем» Бернес напел режиссеру Юткевичу «Тучи над городом встали» — и эпизод получился ярким и запоминающимся.
А на роль одессита Аркадия Дзюбина в фильме «Два бойца» Владимир Луков собирался подыскать другого актера. Да и сам Бернес, видя, как мучается с ним режиссер, собирался отказаться от роли. По пути на работу он зашел в парикмахерскую, и молодая девушка так удачно его обкорнала, что Луков, увидев расстроенного Бернеса, воскликнул: «Вот теперь то, что надо!»

***
 В связи с появлением граммофонных пластинок, на которые обрушился Георгий Свиридов, Богословский вспомнил следующий эпизод: «Когда выпускали первую партию, вся она оказалась испорченной. ОТК, технический контроль, не принял ее из-за какого-то шума, который был в определенном месте. Стали выяснять, в чем дело. Взяли восковую матрицу, с нее печатались пластинки, и выяснилось, что девушка, которая ее изготовляла, слушая песню, заплакала. Слеза капнула на матрицу, и вот эта звуковая дорожка стерлась и шумела при воспроизведении».
Самые запоминающиеся герои Бернеса —  одесситы, но Марк Наумович родился в Нежине, на Черниговщине. Его земляк Гоголь тоже учился в гимназии города Нежин. Николай Васильевич, Тарас Шевченко и Бернес здесь увековечены в бронзе. Неплохая компания. Семья перебралась в Харьков, когда Марку исполнилось пять лет, а когда стукнуло 17, он удрал в Москву. Работал статистом в нескольких театрах, где его и заметил Сергей Юткевич.
О последней песне Марка Бернеса «Журавли» рассказывает Иосиф Кобзон: «Однажды я нашел в журнале стихи Расула Гамзатова, которые мне очень понравились. Пошел к композитору Яну Френкелю, а он говорит: «Я напишу песню на эти стихи, но Марку Бернесу».
 Кстати, у Гамзатова изначально было «Джигиты, с кровавых не пришедшие полей». А Марк попросил поменять на «солдат». Он был на тот момент уже тяжело болен... И мы, помню, сидели и ждали два часа, пока он запишется. Потом он выходит и говорит: «Ну, вот и все». Мы ему: да какое там все, еще поживешь немало! Но было видно, что он для себя уже все понял...» •