К двухсотлетию победы в Отечественной войне 1812 года.

Ржевская земля избежала сражений с Бонапартом, но беда была общей на всю страну, и среди земляков началась запись добровольцев. В тверское ополчение зачислили около двух тысяч ржевитян, полтысячи крестьян партизанили в отряде, сформированном в ржевском уезде; семнадцатилетний юноша воевал, четырнадцатилетний пацан сражался; купцы, дворяне, мещане собрали огромную сумму пожертвований. Вот кому надо памятники ставить.

А мы скорбим, что поручика Ржевского не установили в свое время, и вот у него появились самозваные родственники в другой губернии. Даешь памятник, не то уплывет бренд, нас опередят конкуренты. Да, надо торопиться – в Питере Чижик-пыжик уже увековечен (семь раз воровали, но стоит как живой); обессмерчены Зайчик у Петропавловки, тургеневская Му-Му, гоголевский Нос. Кто-то ж финансирует это дело. Необходимо связаться, посоветоваться, слепить поручика, водрузить у пивзавода — и водить хороводы.

Жители Смоленска собираются отчеканить медаль с изображением своей землячки Василисы Кожиной, которая ходила на Наполеона с рогатиной. А мы чем хуже?

Есть десятирублевая монета с изображением ржевского герба — хорошо. Но мало. Теперь необходимо отчеканить к 800-летию Ржева монету достоинством 800 рублей, весом 800 грамм, на реверсе — поручик Ржевский, на аверсе — Рыбкин. Тот, в честь которого была названа нынешняя улица Разина. Поскольку ни портрета, ни википедии по нему не составлено, можно взять с того, что есть.

Только в центре Ржева, пожалуй, не стоит возводить скабрезного фольклорного персонажа, а то нахлынувшие иностранцы спросят: «Этот, что ли, город основал?»

Был уже конфуз: в центре Твери недалеко друг от друга установили два памятника. Иноземные туристы искали Советскую площадь, хотели взглянуть на памятник святому, забрели на Бульвар Радищева, поинтересовались у подростков: «Нам сказали, что где-то тут Михаил Тверской». Ребята на голубом глазу показывают на скамейку. На ней сидит окаменевший Михаил Круг, опершись на гитару, рядом шляпа, хорошо еще, вверх тульею. Гости наверняка вспомнили о скифах…

Чтобы сравнить походы на Русь Карла двенадцатого, Наполеона, Гитлера, снова обратимся к Геродоту. Прадедушка мировой науки, историк канонизированный, источник единственный. Ситуация 2500-летней давности, когда персидский царь Дарий покусился на наши южные рубежи (это было еще до передачи Хрущевым Крыма), один в один напоминала наполеоновские планы. Вернее, наоборот. Для Бонапарта, завоевавшего всю западную Европу, Англия оставалась самым грозным соперником. Но прежде чем к ней приступить, нужно покончить с Россией. Похожая ситуация у Дария: он подмял территорию от Кавказа до Африки, от Индии до Средиземноморья, но мог считаться повелителем мира только после покорения Эллады. И вдруг разведка доносит, что обнаружен полудикий степной народ, который тоже не мешало бы покорить. Самонадеянный перс клюнул, снарядил корабли, конницу, пехоту и отправился в неведомые земли.

Долго ли шли, коротко — ни одного скифа на всю степь. Колодцы засыпаны, пастбища сожжены. Неделя-другая проходит, показались два больших отряда. Дарий скомандовал: «К бою!» Но неприятель пропал еще на три дня пути. А через три дня повторилось то же издевательство. Дарий послал к царю скифов гонца с жалобой, мол, так не делают в цивилизованном мире, тормози, товарищ варвар, и иди на вы. Тот ему отвечает (перевод Геродота): «Пока нам не заблагорассудится, мы не вступим в бой с вами. А за то, что ты назвал себя моим владыкой, ты мне еще дорого заплатишь!»

Вскоре приходит к Дарию бандероль, перс развернул, а там — птица, мышь, лягушка и пять стрел. Дарий криптограмму расшифровал, как ему хотелось, решив, что скифы сдаются. Однако штатный шаман его разочаровал, истолковав истинный смысл шифровки: «Если вы, персы, как птицы не улетите в небо, или, как мыши, не зароетесь в земли, или, как лягушки не ускачете в болото, то не вернетесь назад, пораженные этими стрелами».

Все же скифы пожалели Дария, нашли большое поле, выстроились, приготовились к бою. Дарий уже рот открыл, чтоб гикнуть по-персидски: «Банзай, ату их!» Но, похоже, скифы — наши люди. Они обескураживают врага презрением. Мимо боевого строя проскакал заяц — и все войско скифов устремилось за ним. Дария охватила оторопь, он бежал из этих проклятых мест, так и не постигнув загадочную скифскую душу.

Покорение Европы Наполеоном не называют мировой войной. Просто говорят — наполеоновская кампания (компанейский был товарищ). Или — наполеоновские походы (тот еще турист). Московское турне, однако, отбило любовь корсиканца к круизам.

«Далеко шагает, пора унять молодца!» — изрек старик Суворов, наблюдавший за итальянскими успехами Бонапарта. Александр Васильевич произнес крылатую фразу в 1796 году. В московских и петербургских салонах это имя еще никому ни о чем не говорило.

Через 16 лет тридцатисемилетнюю дочь скончавшегося в годы правления Павла опального генералиссимуса, мать шестерых детей Наталью Зубову, задержат французы. Дочь Суворова покидала Москву, когда в нее уже входили вражеские войска. Французский патруль отдал ей честь и проводил до расположения русских.

Продолжение следует.