К двухсотлетию победы в Отечественной войне 1812 года

Окончание. Начало в №№ от 4, 18, 25 апреля, 2, 16, 23, 30 мая, 6, 20 июня, 4, 18 июля, 1, 16 августа

В ночь по окончании Бородинской битвы Наполеон издал приказ: «Французы! Вы разбиты! Вы по­зволили покрыть себя бесчестьем и позором! Только одною кровью русской вы сможете смыть это пятно! Через два дня я вновь дам сражение, еще более кровопролитное, нежели вчера; пусть погибнут в нем трусы, я хочу командовать только храбрыми!» Текст приказа напечатан к столетию битвы в 1912 году в журнале «Русский инвалид». Приказ не был зачитан — этой же ночью русские войска ушли.

Опять они воюют не по правилам, эти скифы. Наполеон, проскучав больше месяца в столице варваров, жалуется нашему царю в Петербург: «Я веду войну против Вашего Величества без враждебного чувства». От смешного до циничного один шаг. Из дружеских побуждений, что ль, он поход затеял, интурист?

В Москве у Наполеона появилась 55-летняя подруга, хозяйка магазинов Мари Роз Обер-Шальме. За скупость москвичи прозвали ее «обершельмой». Так вот, в Москве французский император до того одичал, что обсуждал с мадам Шальме, как уговорить русского царя подписать мир.  «Не знаешь, что подумать о великом человеке, который спрашивает — и кого же, госпожу Обер — о предметах политики, администрации, ищет совета для своих действий у женщины!» — горько сокрушался соотечественник Изарн.

Мадам кормила Наполеона, организовала столовую в Архангельском соборе. «Обершельму» французский император покинул, и она сгинула, вероятно, замерзнув вместе с останками великой армии.

Попробовал Наполеон через другие каналы связаться с русским царем, жизнь в Москве становилась невыносимой: «В добропорядочных столицах меня не так принимали: там оставляли администрацию, полицию, стражу, и все шло прекрасно. Так поступили дважды в Вене, в Берлине, в Мадриде». Все-таки великий наглец! И он не один такой. Маршалы из его гвардии — тоже сама простота. Из записок русского офицера: «Мюрат выпрашивал у русских сена для своих лошадей — враг был грозен, а становился смешон». Наш Милорадович сена не дал, жадина.

Кстати, как заметил исследователь С. Тепляков, оставление Москвы не выглядело чем-то небывалым в наполеоновских кампаниях. «В 1805 году, — пишет историк, — Наполеон сначала занял Вену и только потом состоялась битва при Аустерлице. В 1807 году, уже после разгрома Пруссии и вступления французов в Берлин, прусский корпус Лестока вместе с русской армией воевал при Прейсиш-Эйлау. В декабре 1808-го Наполеон взял Мадрид, но это не усмирило испанцев, наоборот. В 1809 году австрийцы, отдав Наполеону Вену, дали в мае сражение при Эсслинге, после которого Наполеон едва сохранил лицо, и зубодробительный бой при Ваграме в июле. Наполеону стоило бы задуматься — если уж привыкшие получать от него тычки и затрещины австрийцы стали биться до последнего, что ждать от более воинственных народов?»

Попробовал Наполеон подъехать к Кутузову. Басню Крылова «Волк на псарне» все помнят со школьных лет. Лесть у Бонапарта получилась топорная, он назвал нашего фельд­маршала (чин Кутузов получил за Бородинскую битву) генералиссимусом, выразил «чувства почтения и особого уважения, которые я с давних пор питаю к Вам».

И когда ничего не получилось, созвал генералов и начал брызгать слюной. Он грозил пойти на Тверь и Петербург. Генералы понимали: Наполеон блефует. Но вот что любопытно. В Петербурге через три дня после вступления французов в Москву было опубликовано «Известие об эвакуации Петербурга». Говорят, император Александр, узнав, что Москва оставлена, поседел за ночь.

Огромные деньги выделили на демонтаж памятника Петру. Спасение пришло случайно. Князю Голицину майор Батурин рассказал, что ему приснилось, будто Медный всадник встретился с царем Александром и сказал: «Пока я на месте, моему городу нечего опасаться!» И Голицын отговорил царя от демонтажа. «Интересно, — пишет С. Тепляков, — что в 1941 году Медного всадника оставили на месте именно после того, как кто-то напомнил батуринский сон».

В Москве, как и в Ржеве, есть свой «чертов дом». Современное здание ФСБ России на Лубянке уцелело от пожара 1812 года. Считается, что этот дом в 18-м веке принадлежал садистке Салтычихе. Во дворе московский генерал-губернатор Ростопчин приказал на глазах у москвичей изрубить саблями купеческого сына Верещагина за «профранцузские прокламации». После 1917 года здесь прописались, меняя аббревиатуру, ЧК-НКВД-МГБ-КГБ-ФСБ.

Князь Шаховской вернулся в Москву на следующий день после того, как французы ее покинули, 8 октября. В доме префекта он застал «накрытый стол и на нем полуразрезанный кусок говядины с воткнутой в него вилкой». В доме князя Белосельского жил маршал Бессьер. Князь записывает: «Великолепная зала и библиотека, вероятно, маршальской свитой, превратилась в безымянное между порядочными людьми место». Слово «сортир» заимствовано от французов. Просвещенные европейцы с удовольствием хлебали русский квас, называя его свиным лимонадом.

В связи с разработкой нового генплана Москвы вспоминают историю изобретения директором чертежной комиссии Е. Челиевым цемента. Он издал книгу с подробным описанием технологии материала «весьма прочного для подводных строений, как-то: каналов, мостов, бассейнов и плотин, подвалов, погребов и штукатурки каменных и деревянных строений». Но книга оказалась не нужна, а через 11 лет цемент изобрел англичанин. Спустя сто с лишним лет книгу Е. Челиева нашли.

25 декабря 1812 года Александр I издал указ о воздвижении храма Христа Спасителя в Москве. В 1820 году сооружена церковь Спаса Нерукотворного на месте гибели генерала Тучкова. Это был первый памятник будущего исторического комплекса на Бородинском поле. В 1839 году, уже при  Николае I, был освящен монумент в честь защитников Отечества. Присутствовало 200 ветеранов Бородинского сражения. У памятника захоронили прах Багратиона. В 1932 году склеп с прахом Багратиона был разрушен, с памятников сорвали орлов, короны, спилили кресты. Работы по восстановлению монументов начались спустя 30 лет. Нынче восстанавливаются некоторые здания, работы рассчитано завершить к 2014 году.

Паломников на бородинских годовщинах не счесть — народная память не отпускает. Клубы исторической реконструкции посылают на знаменитое поле участников “сражений”, возводятся укрепления, горят избы, устраиваются театральные шоу с декорациями, пушками, ядрами. Воины прибывают в настоящих костюмах, где со скрупулезной точностью воспроизведена каждая пуговица. Среди зрителей можно встретить и ржевитян — от нас до Бородинского поля рукой подать. “Драгуны с пестрыми значками, уланы с конскими хвостами” могли доехать до Ржева от Бородина в считанные часы, а от Смоленска — еще быстрее.