К столетию Первой мировой

Во дворах  играли в Чапаева охотней, чем в Мальчиша-Кибальчиша. Хотя нередко можно было услышать от старых людей: «Он воевал еще в первую германскую». Старый милиционер во дворе рассказывал, как 9 мая блюстители успокаивали разбушевавшегося деда. Кто-то его упрекнул, что, кроме прочих наград, он нацепил георгиевские кресты. Очевидцы событий столетней давности проживали рядом; кажется, вчера в парикмахерских участников гражданской войны обслуживали без очереди. При Горбачеве прозвучало последнее обращение от живых участников Первой мировой. Получилось надрывно и отчаянно. От имени пятерых к правительству обратился столетний солдат: «Нас осталось всего пять единиц». Просил приравнять их к ветеранам отечественной, чтобы иметь такие же льготы. В правительстве обещали разобраться.

К столетию Бородинской битвы к царю привозили живых участников событий. К столетию Первой мировой едва ли отыщется хоть один уцелевший. Уж больно лютым было время. Пройти через все, что случилось со страной за сто лет, едва ли кому удалось. 

Сегодня Первая мировая пишется с заглавной буквы. О ней известно все. Собраны видеоматериалы, цветные фото, хроники, дневники. О причинах же продолжают спорить. А что еще делать аналитикам? Можно выдвигать новые версии с любого бока. Например, стало известно, что наш царь посылал германскому кайзеру Вильгельму телеграмму с предложением урегулировать разногласия на виду у международной общественности. А тот ее выбросил, никому не показав. Сейчас исследователи придают миротворческим усилиям нашего царя огромное значение.  

Как только человек слез с дерева, он постоянно воюет. Человечество не прекращает боевых действий с тех пор, как образовались государства. Чем цивилизованней оно становится, тем равнодушней и циничней. Смерть, горе,  страдания транслируются в прямом эфире. 

И все же первой мировой войной называют ту катастрофу столетней давности, потому что трудно найти государство, которое в ней не участвовало и не было бы заинтересовано в дележе коммуналки, которым тогда казался земной шар. А все склоки зарождались на общей кухне, в Европе. Даже Болгария крутилась у кастрюли и в апреле 1917-го объявила войну США. Пикуль описывал это событие как анекдот. Якобы, в Америке началась паника, никто не знал, откуда ждать опасности.

О том, почему началась Первая мировая, американский президент Вильсон сказал так: «Все ищут и не находят причину, по которой началась война. Их поиски тщетны, причину эту они не найдут. Война началась не по какой-то причине, война началась по всем причинам сразу». 

Интересно, что событиям никто не предсказывал затяжного характера. Два-три месяца решительных наступлений — и победа. Основные осевые враги, Франция и Германия, собирались друг друга победить молниеносно.  Вильгельм II говорил: "Обед у нас будет в Париже, а ужин — в Санкт-Петербурге". 

Главы основных воюющих государств, кайзер Германии Вильгельм II, король Англии, он же император Индии Георг V и наш Николай II были не только ровесниками, но и родственниками. И довольно близкими. Георг и Вильгельм —  кузены. Георг и Николай — тоже двоюродные братья по матери. Родство Николая и Вильгельма позамысловатей, но также просматривается. Вильгельм нашему царю приходился троюродным дядей. 

Не только историков удивляет поразительное  внешнее сходство этой троицы. Особенно английского Георга и нашего Николая. Ни дать ни взять близнецы. Во время свадьбы своего короля англичане перепутали его с нашим царем и чуть не оставили у себя. Причину схожести исследователи трактуют как-то неубедительно. Мол, Вильгельм и Георг — внуки английской королевы Виктории, а Николай женился на ее любимой внучке. Следовательно, императоры и короли должны быть похожими. Никакой логики.

Как бы там ни было, ни родство, ни внешняя схожесть не сыграли на дело мира. Английский король и наш царь Вильгельма недолюбливали, потом разругались с ним вдрызг. Георг отказался от немецкого родового имени и титулов, Николай в начале войны обиделся на дядюшку и Петербург переименовал в Петроград. 

Но это позже, а пока… Девятнадцатилетний сербский студент из Боснии Гаврила Принцип наводит пистолет на австрийского эрцгерцога  Фердинанда и жену его Софию. 

Продолжение следует