Ржевское предпринимательство в XVIII веке

Сюжет таков. Ржевский купец из раскольников, состоятельный (по В. Шишкову), изворотливый (общепринято), вел крупную торговлю. В частности, доставлял овес для царских конюшен государя Петра Федоровича (Петра III). Вскоре Петр преставился. Его кончина явилась для Астафия Трифоновича страшным ударом — после смерти государя за овес с купцом никто не стал рассчитываться. Это мы сегодня знаем, что супруге Петра Екатерине II подсобили овдоветь братья Орловы. Астафий Трифонович не ведал, да и кабы знал, поделать ничего бы не смог — плакали денежки.

Вскоре вспыхнула крестьянская война под предводительством Емельяна Пугачева. Так ее называли в те времена, когда большевистский переворот величался Великой Октябрьской социалистической революцией. Короче, вспыхнул бунт, прошел слух, что Петр Федорович жив, поднимает простой люд, идет мстить змее-жене. Ну, и заодно народ освободить от дворянско-помещичьего ярма. 

Наш купец в эти сказки, разумеется, не поверил, но осенило его мгновенно. Решил он поехать к бунтовщику в ставку и, кто бы он ни был, напомнить о долге. Рассчитал тонко. В самом деле, если ты самозванец, тебе ж выгоднее в присутствии сомневающихся признаться: да, покупал, задолжал, помню, верну, сочтемся. 

Добирался Долгополов из Ржева до повстанческого лагеря, что располагался под городком Оса в Пермском крае, с марта по июнь 1774 года. Пугачеву наш земляк представился московским купцом Иваном Ивановым и передал подарки от сыночка Павла (будущего императора Павла I). Все продумал, каналья! Не мешкая, напомнил о долге в 1500 рублей (на самом деле ему задолжали менее семисот, деньги по тем временам  сумасшедшие). Емельян Иванович сделал вид, что поверил в долг и в подарки от сына; Астафий Трифонович прикинулся, что не сомневается в царском происхождении собеседника. 

Объехать на кривой кобыле самозванца все же не получилось. Пугачев —  калач не менее тертый — продержал Долгополова у себя в лагере в качестве агитатора. При каждом удобном случае Лжепетр звал купца-свидетеля, «старого знакомого», чтоб тот напомнил окружающим, кто есть кто. «И священным имянем его высочества увещевал (Долгополов) простой народ для преклонения к Пугачеву, сказывая, что не Пугачев бунтует, а подлинной государь засчищает престол, что много способствовало злодею усилиться», —  сказано в следственных документах (орфография XVIII века). Рекламные услуги Емельян Иванович оплатил при расставании. Он отписал Долгополову 50 рублей.

Астафий Трифонович в долгу не остался. Он написал письмо Григорию Орлову, составленное якобы от имени 324-х яицких казаков, и отправился  в Петербург. Новый план был не менее гениальным, чем тот, с овсом.  Долгополов отрекомендовался яицким казаком  Астафьем Трифоновым, посланцем от заговорщиков, которые выдадут Пугачева властям. Григорий Орлов, бывший фаворит государыни, повез купца с письмом в Царское село. Купец намекнул, мол, поскольку дело государственное, то каждому казаку не мешало б из казны отстегнуть по 100 рублей. Екатерина торговаться не стала, снарядила секретную экспедицию во главе с  гвардейским капитаном Галаховым,  вручив ему 32 тысячи золотых империалов в награду казакам. И сверх того одарила купца двумя тысячами рублей — за усердие и в качестве компенсации за расходы, бывшие и предстоящие.

Долгополов с экспедицией проделал немалый путь, крутился возле денег, но поняв, что всей суммой не завладеть, упросил капитана выдать ему 3100 рублей для дальнейших тактических действий. Пугачева арестовали другие люди, обошлось без помощи Долгополова, и купец смекнул: нужно рвать когти.

Он приехал в Ржев 1 октября 1774 года, ровно 240 лет назад. Спецслужбы сработали молниеносно. Буквально через день в ворота купца постучали. 12 октября Астафия Трифоновича доставили в столицу и четыре месяца таскали бедолагу из Петербурга в Москву на допросы. В январе высекли, заклеймили, сослали пожизненно в нынешнюю Эстонию. Последнее документальное упоминание о земляке датировано 1797 годом. 

Через два года родится Пушкин. Александр Сергеевич о Долгополове знал, но в «Капитанской дочке» его не вывел. Видимо, решил Гоголю оставить, а у того руки не дошли. А жаль, Долгополов — чичиковского масштаба фигура.                                               

«Не оборотишь, так и своего не воротишь», — это про нашего  земляка, заключавшего торговую сделку с Петром III, пытавшегося надуть Лжепетра Пугачева, объегорившего вдовствующую в свое удовольствие императрицу Екатерину II. В маркетинговом искусстве (а торговля есть искусство обмана, как сказал старик Вольтер, друг Екатерины по переписке) купец второй гильдии преуспел, как ни один из его первогильдейных коллег-современников. Жизнь его — приключенческий, детективный, головоломный сюжет.

Однако беллетристы образ окарикатурили, намалевали неряшливо, купец получился заурядным, типично жадным, банально трусливым, жалким. Понятно, гордиться тут нечем, ясное дело, жулик, но все же каков масштаб! Генерал-аншеф князь М. Волконский, допрашивавший Долгополова, информировал царицу: «Человек не только коварный, но и весьма дерзкий и не робкий». 

Ржевским купцом интересовался В.Пикуль, сочинивший потешный, коротенький рассказик «Прибыль купца Долгополова». А бежецкий земляк, писатель В.Шишков, отвел ржевскому купцу несколько глав в пудовом (и все же не оконченном) романе «Емельян Пугачев», в 1946 году удостоенном Сталинской премии (посмертно). 

Роман Вячеслава Яковлевича — не эпопея, не энциклопедия русской жизни, но интересно знать, что там пишет о Ржеве и ржевитянах человек, родившийся через сто лет после событий, которым он посвятил своего «Пугачева». Заглянем. 

Продолжение следует