Ржевский масон и палач

Первые — это поэты, вторые — масоны. Следует добавить, что Дмитрий Льво­вич не только маньерист, но и журналист, публицист, ге­ниальный критик, педагог, су­масшедшей плодовитости пи­сатель и замечательный поэт. А его роман, о котором речь, называется «Остромов». Это последняя часть трилогии. Предыдущие две книги тоже — на букву «о»: «Оправдание» и «Орфография». В русской классике такое случалось. Три романа И. Гончарова начина­ются с «об» — «Обыкновенная история», «Обломов», «Об­рыв». Никаких параллелей, случайное совпадение. Дми­трий Львович написал рома­нов, начинающихся с разных букв, за год больше, чем Иван Александрович за всю жизнь.

О чем «Остромов»? Д. Бы­ков в предисловии пишет: «В основе сюжета — известное «дело ленинградских масонов 1926 года», материалы кото­рого опубликованы в состав­ленной и прокомментиро­ванной А. Никитиным книге «Эзотерическое масонство в советской России». Личность Б. Астромова-Кириченко-Ват­сона поныне вызывает споры: одни видят в нем романтика, другие — авантюриста и про­вокатора. Вне зависимости, кем он был в действительно­сти, и даже от собственных его устремлений, — среди «быв­ших людей» второй полови­ны двадцатых годов он играл заметную и неоднозначную роль. Она меня и занимала. Разумеется, Остромов не тож­дественен Астромову…».

У масона Астромова, авантюриста, провокатора и стукача (о каких спорах и не­однозначных оценках может идти речь?) был собрат, участ­ник того же процесса 1926 года. Он имеет отношение к Ржеву. За 800-летнюю исто­рию города Николай Георги­евич Сверчков, скорее всего, был единственным масоном, посетившим Ржев. И еще как посетившим.

В первой редакции книги Евгения Федорова «Правда о военном Ржеве» о Сверчкове есть немало сведений, которые Федоров добыл, перелопатив тонны документов в архивах МВД, КГБ, ГРУ. Редактура и корректура книжечки в две­сти страниц, триста экземпля­ров, выпущенной на средства спонсоров, надо признать, неважнецкая. Содержание же наделало в городе нема­ло шума. Е. Федоров опубли­ковал все, что обнаруживал: протоколы допросов полицаев и подпольщиков, свидетель­ства лиц, сотрудничавших с немцами и сражавшихся с ними. Никакой идеологии, этики, снисходительности. Что в документе содержится — записанные слухи, сплетни, догадки — предал огласке. Не­сколько лет спустя, уже после смерти Евгения Степановича, книга вышла в более пригляд­ном виде. Из нее удалили лиш­ние ненужные подробности и сведения.

Начнем с той поры, когда биография Н. Сверчкова не была ничем омрачена и отя­гощена. Посетил он сей мир в минуты не такие уж и роко­вые, в 1898 году. Случилось это в Царском Селе в семье потомственных дворян и ху­дожников. Окончив же гим­назию и академию художеств, дворянский отпрыск оказался в грозном предреволюцион­ном Петрограде, в 1917 году. Биографические сведения из разных источников отличают­ся. Где-то указано, что он кор­нет, где-то — красноармеец. Но сведения, что в 1926 году он вызван на допрос в ГПУ по «Делу ленинградских масо­нов», совпадают во всех источ­никах. Отпущен под подписку о невыезде, приговорен к вы­сылке в Нарымский край на три года.

Далее у упомянутого Быко­вым А. Никитина читаем: «По­следний раз Н. Сверчков упо­мянут в постановлении ОСО КОГПУ от 24. 08. 28 в связи с тем, что по отбытии наказания лишен права проживания в Москве, Ленинграде, Харько­ве, Киеве, Одессе, Ростове-на -Дону, означенных губерниях, округах и погрангуберниях с прикреплением к определен­ному местожительству сроком на три года. Успел ли восполь­зоваться этим правом Сверч­ков или умер, неизвестно».

И получается, что больше, чем наш Е. Федоров, о масоне Сверчкове никто не знал. Ис­следователи перепевают фак­ты из его труда, воспроизводя ошибки и неточности. Самый осведомленный, некто Игорь Петров, на своем сайте про­двинулся чуть дальше и выло­жил, что до него не знал ни­кто. Но сначала факты из кни­ги Е. Федорова о Сверчкове. В «Правде о военном Ржеве» он упоминается под фамилией Уваров.

Надо сказать, что масоны сравнительно легко отдела­лись в годы репрессий. Рас­стрелянных по ленинградско­му делу не было. Главу «Ор­дена мартинистов» Г. Мебеса даже не арестовали, сидел только Б. Астромов, самый хи­трый и наглый. Вот, например, что он, завербованный ОГПУ, написавший массу доносов, рекомендовал в письме к са­мому Сталину: «Я удивляюсь, как рабоче-крестьянскому правительству раньше не при­шло в голову воспользоваться этой старо-рабочей, профес­сиональной организацией (масонской — А. Н.), захва­ченной буржуазией. Конечно, реформировав и очистив ее, согласно духу и заветам лени­низма (ведь позаимствовали же рабочие организации идею скаутизма и завели у себя от­ряды пионеров). Тем более что Соввласть уже взяла масонские символы: пятиконечную звезду, молоток и серп. Мне хотелось бы этими строками лишь дать толчок, пробудить Вашу твор­ческую созидательную мысль. А может быть, это Вас заинте­ресует. Тогда я готов служить своими знаниями и опытом в этой области, в качестве совет­чика-консультанта или как Вы найдете удобным».

Каков фрукт! Не зря Д. Быков, автор исследования об Остапе Бендере и Воланде, посвятил ему основную часть трилогии. Б. Астромов получил три года концлагерей за то, что был запо­дозрен в неискренности, гото­вился смыться.

Но продолжим о «ржевском масоне» Н. Сверчкове. По окончании ссылки он посе­лился в Калинине, где жил до самой войны, работал худож­ником. Где и когда его завербо­вала немецкая контрразведка, неизвестно. Сообщается, что в Калинине он оказался на службе у немцев, организовал городскую полицию.

После освобождения Ка­линина бежал с немцами в Ржев. Агент Уваров (Сверч­ков) получил от начальника контрразведки 9 немецкой армии капитана Гофмана за­дание вести работу среди мирного населения, выявлять «заговорщиков, занимающих­ся взрывом мостов и дорог в тылу немецких войск». Работу в Ржеве бывший масон выпол­нял успешно. По его доносам арестованы, зверски замучены и расстреляны участники под­польных групп и люди, оказы­вавшие какую-то помощь тем, кто сопротивлялся режиму.

Из Ржева (сведения, добы­тые Е. Федоровым) Сверчков бежит вместе с немцами в Сы­чевку и Смоленск, служит в должности начальника поли­ции. В 1943-м возглавляет по­лицию в Минске. Здесь иссле­дователи выдвигают резонные сомнения. Также говорят, что едва ли мог Сверчков получить немецкое подданство. А что после прихода американцев он организовал русский театр в Зальцбурге (родина Моцарта), Е. Федоров, мол, ошибается наверняка. На самом деле там фигурирует другой Сверчков, Сергей Николаевич, артист МХАТА, персона, достойная другого детектива.

"После 1947 года след Н. Сверчкова потерялся", — пи­шет Е. Федоров. А современ­ный исследователь Игорь Пе­тров добавляет лишь несколь­ко штрихов. После войны Н. Сверчков оказывается в Ав­стрии. В английской оккупа­ционной зоне существовали политические партии. Одна из них — «Национал-социали­стическая партия России» во главе с доктором Крайневым. Один из заместителей — Н. Сверчков. Партию запрети­ли американцы, и она стала называться «Бюро по розы­ску родных и знакомых» со штаб-квартирой в Линце. Вы­дачи советской стороне Сверч­ков избежал. Дальнейшая его судьба пока неизвестна.