Киргизы на мемориале

Во времена, когда С. Жегунов возглавлял ржевский агроколледж, в нем учились 400 киргизских студентов. «Меня лично с Киргизстаном связывает давняя дружба», — признается Сергей Михайлович. Ныне он — помощник депутата Государственной думы. Вопрос: «Сергей Михайлович, чем вы сейчас занимаетесь?» Ответ: «У меня — Волоколамский район, а также Шаховской, Сычевский, Вяземский, Гагаринский, Великолукский и вся Тверская область. Возглавляю профсоюзную партию по Тверской области, белорусов — по Тверской области и экологический контроль России по Тверской области. Вот этими направлениями я и занимаюсь».
12 мая С. Жегунов встречал гостей из Киргизстана. Пятнадцать человек прибыли в Ржев: молодые люди, пожилые, дети.
Делегацию возглавлял Таалабек Шамудинович Масадыков, доктор экономических наук, профессор, председатель «Социалистической партии Киргизстана», бывший политический директор специальной миссии ООН в Афганистане (2002 — 2014), генерал-лейтенант. Он был без формы. Звание, как мне подсказали сопровождавшие его лица, присвоено по дипломатической линии.
До мемориального военного кладбища ехали в микроавтобусе под комментарии Сергея Михайловича. Он показывал дорогу водителю, гостям рассказывал обо всем, что встречалось на пути: о домах, улицах, истории города, промышленности. Как истинный патриот Ржева, Сергей Михайлович говорил обо всех предприятиях, которые проезжали, и о тех, что остались за пределами маршрута, только в настоящем времени: работают, производят, изготовляют. Если и употреблялось прошедшее время, все равно выглядело оптимистично: «У нас на производстве многие токари имели от десяти и более авторских свидетельств... Льночесальная фабрика — единственная в Советском Союзе, где из нута, джута и льна делали волокно. За длинным волокном стояли очереди машин из Канады, Франции… Маслоэкстрационный завод — три было таких в Советском Союзе». 
Не без гордости рассказал о памятнике на площади Революции: «С левой стороны фигура — это мой прадед, член правительства России, один из разработчиков декрета о земле, соратник Ленина. Погиб от рук бандитов, которые убивали членов правительства России. Ему было 44 года».
В ноябре 1941-го народный комитет по обороне вынес постановление о том, что каждая республика должна сформировать свое национальное подразделение. Во Фрунзе была сформирована дивизия, 32 тысячи человек, которая воевала под Ржевом. «В прошлом году, — продолжает С. Жегунов, — поисковики нашли вашего героя, по-иному не скажешь. 22 июня в кинотеатре «Россия» в Бишкеке собрались губернаторы и главы районов. 23 июня перезахоронили в Таласской области вашего героя, я был организатором всех этих моментов взаимодействия. Вы — первая группа, которая едет на мемориал, туда, где похоронены и ваши земляки, в том числе».
На Мемориале экскурсию вела краевед Наталья Георгиевна Дранова. Таалабек Шамудинович уверил, что все понимают по-русски, сам же нет-нет да и переводил некоторым землякам — на всякий случай. Например, про невозвратные потери. Нам самим-то перевели не так давно, числом погибших жонглировали нещадно.
— Вы все из одного города? — спрашиваю у пожилого гостя.
— С Киргизстана, да.
— А город какой?
— Бишкек есть, Джалалабад есть. На самолете прилетели.
— Холодно у нас?
— Нормально. Приехали к дедушке, он здесь воевал и похоронен…
Прошли к захоронениям советских воинов. Наталья Георгиевна протянула гостям эбонитовый медальон. Его потрогали все. С трепетом. Дали посмотреть детям.
Много вопросов задавали на немецком кладбище. Генерал-лейтенант Масадыков в Ржеве бывал не раз, но то, о чем рассказывала Н. Дранова, видимо, слышал впервые, землякам переводил, переспрашивая. Наталья Георгиевна рассказывала подробно и интересно.
— Вся территория немецкого кладбища — три гектара, немцы платят нам в бюджет арендную плату, где-то три тысячи евро.
— В месяц?
— В год... Немецкое кладбище разделено на блоки, похоронено 38 тысяч. Кладбище сборное, хоронят останки солдат и офицеров, погибших на всем ржевско-вяземском плацдарме. Гробы нумеруются, изготовлены они из жесткого картона, легкие, дешевые…
— Но они не опознаны?
— Из 38 тысяч захороненных почти все имена установлены. У немцев сохранились карты кладбищ, после подписания соглашения они стали находить останки весьма результативно. Где наши солдаты, в каком болоте, каком лесу, каком окопе — мы не знаем. Вместе с похоронкой немцы отправляли родным фотографию места захоронения. Наши в лучшем случае могли написать ориентир: береза, дуб, два метра на север от какой-нибудь избы.
— А сами себе немцы не забирают останки, не увозят домой?
— Нет… Недавно они здесь хоронили графа, делали генетическую экспертизу в Петербурге, год ждали результат — у погибшего не было опознавательного знака. Когда хоронили, у родных — вообще никаких эмоций, так странно было смотреть. Наши плачут, видно, что волнуются, переживают… 
В центре патриотического воспитания гостей интересовало все: предметы вооружения, медальоны, монеты, зарплата и питание военнопленных. Наталья Георгиевна показала крестики русских солдат, распятия, икону Николая Чудотворца, пробитую навылет.
— Не все наши были даже грамотны, солдаты — на две трети из крестьян. Вкладыш медальона заполняли вот такими карандашами. Химический карандаш с большей вероятностью можно было прочитать, но если чернила изготовлялись из свеклы и травы, их просто размывало. Были на вооружении деревянные медальоны, штатные, не самодельные, а вот — сделанный из пустой гильзы. На этих, металлических, указан 1925 год, но такие использовали и в период Первой мировой войны. Вкладыш — как трамвайный билетик, в нем много информации о солдате не поместить. Вкладыши медальона наши заполняли редко — кто-то из суеверия, кто-то —  из опасения попасть в плен. Хранили в медальоне иголки, спички…
Отправились к обелиску и аллее Славы. В автобусе Наталья Георгиевна продолжила рассказывать об истории Ржева, о том, что она связана с военными событиями, начиная с первого года упоминания в Новгородской летописи.
Но самые черные страницы относятся к периоду фашистской оккупации 1941 — 1943 годов, когда 56-тысячный город был стерт с лица земли.
Гости признавались: «Экскурсия богатейшая... Как хорошо рассказывает, да?»
У меня спросили, указывая на старый мост: «Его Гитлер взрывал, да?»
— Его.
— А тот? — указывая на новый.
Не станешь же выдавать, что новый мост чуть не упал сам. Вспомнил, как С. Жегунов рассказывал о наших предприятиях и уверенно ответил: «Тот сто лет простоит».
Сергей Михайлович, информируя СМИ о приезде гостей, заклинал: «Это первая группа из Киргизстана. Никогда в истории их вообще оттуда не было. 75 лет назад приходили похоронки в Киргизию о том, что под Ржевом они погибли — и всё. Нашлись родственники погибших, и они за четыре тысячи километров прилетели». •