Как неохота уезжать мне от тебя, Охотный ряд

На экскурсию в  Государственную Думу ржевских юнкоров пригласил руководитель фракции «Единая Россия» депутат Госдумы Владимир Васильев. Взрослые, в основном, представители СМИ, официально считались сопровождающими лицами, на самом деле они сели детям на хвост. Юнкоры, птенцы РИТовского гнезда, ведомые Екатериной Дунцовой и Романом Нагорянским (дети обращались к ним любовно: Катьсергевна, Роман Николаевич) дадут фору любому заматеревшему журналюге, особенно тем, кто возомнил, будто рулит общественным мнением.
Крутейший Форд, микроавтобус, любезно предоставленный «Электромехом», подкатил к зданию на Охотном ряду, дом 1. Как там у Визбора: «Слезайте, граждане, приехали, конец — Охотный ряд, Охотный ряд».
Ржевскую делегацию встретили и сопроводили помощники депутата Васильева. Сегодня в Думе проходит заседание по реновации. Для Москвы судьбоносное. Третье чтение. Возле входа в здание парламента стоят люди с плакатами. Их никто не разгоняет. Они и не протестуют, а напротив. Кричат (скандируют): «Требуем принять закон о реновации» (шесть раз). И столько же раз: «Нам надоело жить в хрущобах». Не знаю, как дети, взрослые подумали: нашим ржевитянам из аварийного фонда ваши бы проблемы. Московские хрущобы, планируемые под снос, жителям двухэтажек в центре Ржева, на Спасской или Советской, покажутся элитными. Владимир Абдуалиевич чуть позже в своей приемной объяснит ребят уникальность проекта: «Хрущовка стоит вот так (горизонтально), теперь ее поставят вот так (вертикально), а на освободившейся территории будет комплексная застройка: больница, детский сад, школа, спортивный комплекс. Такого еще не было, можно создать комплекс, в котором все есть, вплоть до велосипедной дорожки».
Пропускной режим в Думу строгий, очередь внушительная, помощники просят приготовить паспорта для первого контроля, затем следует пройти в зал оформления пропусков. Сотруднику, находящемуся за зеркальным стеклом (он вас видит, вы о его внешности только догадываетесь) еще раз предъявляете паспорт, он просит подождать. Ждем. С детьми  чего-нибудь ждать одно удовольствие, у них никого томления в глазах и скорбной муки, как у взрослых. И вообще не каждый день беспечный детский смех звучит в парламентских коридорах. Впрочем, на этажах в приемных всех четырех фракций мы встречали и другие экскурсии, тоже детские.
Изучаем табло, светящееся под потолком бюро пропусков, там написано, во что вы должны быть одеты. Стиль предпочтителен классический. Что это значит? Видимо, пиджак, рубашка, галстук. Для женщин — что угодно, кроме мини-юбки и хиджаба. Строжайший запрет на пронос оружия, химических, воспламеняющихся и воспламеняющих веществ.
Пропуск выдали разовый, он нужен только на входе и выходе. Помощники озвучили программу: сейчас — на второй этаж старого здания, там немного фотографируемся; экскурсия: проходим на балкон зала заседаний; с Владимиром Абдуалиевичем либо сразу встретимся, либо после обеда.
Минуем еще один кордон, здесь просвечивают аппаратуру, вы проходите сквозь рамку, выпотрошив карманы, и оказываетесь в зале, где всюду бесплатные газеты, журналы. На одной из обложек — свежеиспеченный депутат Петр Толстой, а только что был журналистом. Огромный футбольный мяч в центре зала, табло на нем отсчитывает время, оставшееся до начала ЧМ-2018. Фотографируемся и фотографируем все, что влезет в объектив. Строгий голос отрезвляет: «Гражданин! Вы кого сфотографировали сейчас?» Что-то лепечу в оправдание. Он произносит с убийственно пугающей вежливостью: «Пройдите сюда, пожалуйста…Вам необходимо эту фотографию удалить, потому что вы снимаете силы и средства осуществления охраны».
— Удалил.
— У вас одна фотография была?
— Сейчас посмотрю… Вот митинг протеста, вернее, поддержки реновации.
— Это оставляйте, это — ничего страшного. Можете фотографировать все, кроме постов охраны.
А вот и не все. Позже нас встречал экскурсовод. Любезнейший человек, образованный, эрудированный. Но до того скромный. Панически боялся объектива фотоаппарата, кинокамеры, диктофона. И при приближении операторов, взрослых и детей молитвенно заклинал не снимать. В такую облек себя завесу тайны — аж заинтриговал.
Юнкоры расположились в приемной В. Васильева. Владимир Абдуалиевич влетел стремительно, с каждым поздоровался и начал без предисловий: «Все пришли? Сейчас явится Валуев, вы хотели с ним сфотографироваться. Я не буду вас долго задерживать».
Юнкоры устроили депутату перекрестный блиц-опрос.
— Как ваши дела?
— Отлично.. Сдал кровь, сегодня день донора, депутаты выстроились в длинную очередь.
— Вы слышали вариант присяги от Владимира Жириновского для тех, кто принимает российское гражданство?
— Да, он первым нам его показал. Больше, чем любимую женщину, любить страну. Эмоциональная такая присяга…
— У вас собираются четыре фракции, как проходят обсуждения?
— Всяко бывает. Порой очень жестко, главный принцип — уважать оппонента, даже когда он не прав. И вы знаете, получается.
Николая Валуева оторвали от сборов — в составе делегации он сегодня летит в Беларусь, выкроил пару минут, бросил все дела и приехал.
Николай Сергеевич заметно волновался. Это так трогательно выглядело — смущение двухметрового гиганта. Он рассказал, что его дед получил первое, и, слава богу, единственное ранение под Ржевом, его спас старший товарищ, который был до этого на двух войнах, гражданской и Первой мировой. Товарищ учил, как надо двигаться во время атаки, но под Ржевом столько погибло… Прадеды Николая Валуева жили на берегу Волги в деревнях Тверской губернии, история прослежена им до 1680 года.
Милейший и таинственный экскурсовод Константин проводил ржевскую делегацию на балкон зала, где заседают депутаты. Инструкция гласила: попасть на балкон можно только по паспорту, аппаратуру придется оставить на подоконнике. Константин уверял, что установлены видеокамеры, ничего не пропадет. Извините, оправдывался, это не мое ограничение, я не против, это жесткое требование руководства. Садиться следует в левый ряд, вставать нельзя, поэтому в креслах лучше расположиться  по росту, по ранжиру. Журналисты и юнкоры пристали с расспросами.
— Сегодня важный день, рассматривается в третьем чтении закон о реновации, много журналистов, они очень любят снимать гостей на балконе, поэтому не удивляйтесь, если увидите себя в выпусках новостей.
— А почему им не запрещено снимать?
— Потому что у них есть аккредитация.
— А почему у нас нет аккредитации?
— Потому что они посетили Государственную Думу не с целью сопровождения делегации, а как аккредитованные журналисты. То есть это особая процедура, когда ваша организация должна подать заявку в Государственную Думу.
— А были случаи, когда районные города подавали заявку?
— Да пожалуйста. Любое информационное агентство, которое зарегистрировано министерством юстиции, имеет на это право. То есть, вот сегодня принимается закон о реновации, вы хотите снять сюжет. И если от государства к вам претензий нет, то ради бога, у нас все так работают.
С высокого балкона мы узнали только Яровую и Володина. Показали нам кресло Валуева, оно шире, выше, тяжелее прочих, сделано на заказ. У Константина поинтересовались, в какую дверь протестующие депутаты уходят, когда демонстративно покидают зал, и кто, кроме ЛДПР, практикует такие уходы.
Знакомимся с исторической экспозицией, с зарождения парламентаризма в России. С. Муромцев председатель первой Государственной думы, а вот последний ее день — вид помещения Таврического дворца после разгона Учредительного собрания. Фото, уверяет Константин, подлинное. Матроса Железняка, который произнес знаменитое «Караул устал», на нем не запечатлено. С. Железняк, заместитель председателя сегодняшней Госдумы — не его родственник. Исторической экскурсии дети внимали с благоговением, ведь рассказывалось о дореволюционных партиях, октябристах и кадетах. Среди ржевитян присутствовали учащиеся кадетских классов, слова юнкера и юнкоры так созвучны.
В депутатской библиотеке литература в основном справочная: словари, энциклопедии, уставы, своды законов. Художественная литература есть в симпатичном киоске несколькими этажами ниже. Это что касается духовной пищи. А хлеб насущный — в Зеленом зале, в депутатской столовой. Удивила надпись: «Депутаты Госдумы обслуживаются вне очереди». Потом разъяснили: всех депутатов — чуть меньше полтыщи. Остальных работников — никак не меньше. Кормят  вкусно и дешево.
Цены на еду и книги сопоставимы с нашими, теми, что в «Фараоне», например, или в магазине «Книжкин». Дина Рубина — 450 рублей, альбом Марии Башкирцевой — 1850; уха ростовская с судаком (165 ккал) — 80 рублей, отбивная из индейки с беконом и сыром — 165 рублей. С чем можно сопоставить зарплату депутата — не детский вопрос.
А вообще, экскурсия предивная, впечатлений и ощущений — вагон, спасибо РИТу, юнкорам, «Единой России» и Охотному ряду.