Верный поклонник “Были”

В редакцию пришла одна из самых давних наших читательниц Евгения Александровна Лукашик. Фотографироваться она отказалась наотрез, но поделилась воспоминаниями об известных ржевитянах, которых хорошо знала.
О многих мы вспомнили с Евгенией Александровной. И о многом. Каким был Ржев, каким бы его хотелось видеть. Начали с того, что согласились: никак не помешала бы городу Воинской Славы парочка общественных туалетов на Князь-Дмитриевской и Князь-Федоровской сторонах; они есть во всех городах области, кроме Ржева.  
— С Александром Ивановичем Персидским мы жили в бараке в Нижнем Бору. Строение мы называли «засыпуха». Наружная и внутренняя стены — из досок, а между ними засыпан шлак. Доски ссыхались, шлак высыпался…
Об этих хоромах нам рассказывал местный житель, когда мы с нашим фотографом ходили по развалинам пионерского лагеря «Нижний бор». «Тут барак был, — говорил наш «экскурсовод». — Это сейчас его так называют. А людям, которые еще из землянок не вылезли, барак казался пятизвездочным отелем. Поэтому никто не роптал». Евгения Александровна и не ропщет: «У нас дома была круглая металлическая печка, отец  — железнодорожник, углем нас снабжали.
— А сколько квартир в том бараке?
— Длинный барак: десять дверей с одной стороны, десять с другой, вход с обоих торцов.    
Потом, когда стали замерзать, перегородили пополам. Комната, где жил Александр Иванович с женой, располагалась как раз напротив нашей. Это 1947 год. Что я помню из общения с А. Персидским и его женой? Познакомились они у Гуревичей, Александр Иванович у них работал учителем, а тетя Тоня — гувернанткой. Тетя Тоня часто произносила имя Ян, должно быть, она так называла Якова Иосифовича. В бараке мы прожили до 1954 года, пока отцу не дали жилье в Калининских домах.

***
У самой Евгении Александровны биография уникальная, география насыщенная: изъездила страну от Дальнего Востока до Казахстана, проживала в Ржеве, Селижарове, Вышнем Волочке. В Пушкинской школе преподавала физику, хорошо знала Варвару Васильевну Симонову; трудилась на «Электромеханике». Вспоминает: «Михаил Павлович Кулешов в то время работал начальником первого цеха. Хороший завод, отличный…»
Однако скучноватыми показались и вакуумные установки, и чертежи КБ; Евгения Александровна заочно окончила учебное заведение по контрольно-измерительным приборам и автоматике (КИП и А) и уехала в Москву. Защитила диплом, взяла направление в трест «Электросибмонтаж». Это 1968 год.
Об Александре Ивановиче Персидском Евгения Александровна принесла статью Павла Бронштейна, опубликованную в «Ржевских вестях». Я спросил: «А вы журналистку Татьяну Николаевну Горскую знали?»
— Очень хорошо знала. И ее маму. Маргарита Павловна у нас преподавала историю. Вот сидишь на ее уроке с раскрытым ртом, ни времени не замечаешь, ничего — только слушаешь…   
  Вспомнили недавно ушедшего из жизни Александра Владимировича Ерохина. Школьником Саша Ерохин написал письмо Сталину, критиковал власть, ответ просил опубликовать в «Правде». Ответ доставили прямо в дом на улицу Гоголя, где проживал автор письма. Увезли его надолго…
Евгения Александровна училась в школе, которая трижды меняла номер: 30-я, 6-я, 11-я.
— В 30-ю школу я ходила, потому что, во-первых, она была ближайшей, а во-вторых, железнодорожной. У меня многое с паровозами связано: стадион «Локомотив» напротив школы, папа-железнодорожник. В восьмом классе к нам в школу пришла компания из 2-й школы. Она была семилетняя. Некоторые ребята знали Ерохина, в том числе моя подруга. Я его уже не застала…  С Шурой Еремеевой мы дружили до самой ее смерти. Когда я была в Сибири, мы не общались. А потом я поменяла квартиру на Вышний Волочек (поселок Зеленогорский), затем приехала в Ржев. И когда Шура приезжала на могилы родных, она останавливалась у меня. Переночует и едет к Ерохину.
— Ерохин в  совхоз-техникуме преподавал?
— Он там был мастером… Когда он издавал книгу, я прочитала в вашей газете его просьбу помочь. Прочитала и принесла ему деньги. Он долго потом нас навещал, конфеты приносил. Потом я прочитала, что его машина сбила…

***
  Я  его навестил год назад. Накануне он позвонил, попросил, чтоб я заехал за письмом, тем самым, что он написал Сталину — фотокопию ему прислали по его запросу из Тверского архива. Александр Владимирович уже не вставал. К нему приходили медсестры, делали уколы и процедуры. Письмо плохо читалось, я его три дня расшифровывал. Когда его опубликовали, оказалось, я ошибся с возрастом Саши Ерохина, убавил ему два года. Александр Владимирович назвал ошибку чудовищной. В следующем номере я извинился. Но Александр Владимирович больше не звонил…
В беседе с Евгенией Александровной мы бегло коснулись нашей медицины. Она собирается лечить глаз. Прощаясь, пообещала: «Если выживу, похвастаюсь».•