Посмотрел фильм о Высоцком — спасибо, что живой

Лишний раз с огорчением убедился, что природа не устает отдыхать на детях Владимира Семеновича. Старший сын как-то организовал на ТВ провальный моноспектакль по есенинскому «Черному человеку». Младший сначала затеял дорогостоящую галиматью с уродливой оркестровой обработкой под «блатняк» песен отца, а теперь дорос до сценария и решил доконать память (Марина Влади права).

Что за глупая интрига с сохранением тайны исполнителя главной роли? Во-первых, в этом фантомасе уши Безрукова угадываются даже теми, кто ничего и не знал о проекте. А во-вторых, Безрукову, получившему какие-то кинематографические «калоши» за Есенина и Пушкина, прочили роль еще одного поэта. И в это время заявлялось громогласно, что Никита собирается снимать фильм об отце. Секрет полишинеля.

Можно было догадаться, что из Владимира Семеновича в очередной раз вылепят мученика. Обижен, не оценен, не понят при жизни, затравлен — традиционный тон при оценке творчества диссидентствующих шестидесятников.

«Врагу не сдается наш гордый Варяг, — едко пошутил Юлий Ким, впервые увидевший ваганьковский памятник, — хотя лейтмотивом должно бы стать: нет, ребята, все не так». Странно, такая популярность — и они не были счастливы? Что ж вы их малюете такими зажравшимися и ненасытными?

Встретил друга, с которым начали собирать записи Высоцкого в тот год, когда на первую зарплату купили по катушечному магнитофону с олимпийской символикой.

Скажи сейчас молодым, не поймут, о чем речь. Было время, когда чистую пленку для записи купить можно было только в Москве. И то не всегда. На Соколе находилась стоянка заводского экскурсионно-колбасного автобуса. Недалеко — небольшой угловой магазинчик, где, если не было чистых пленок, покупали первую попавшуюся фонограмму, ее стирали и записывали нужное. Друг должен был пойти в дом к одному большому начальнику и выпросить у него редчайшие записи с концерта Высоцкого. С меня — добыча чистой пленки (в крайнем случае, фонограммы). Не проблема — как раз намечалась культурно-продовольственная экскурсия в столицу.

О том, что у начальника есть записи с концерта Высоцкого, по секрету сказал его сын Эдька. Мы умоляли стащить бобину у бати на вечерок, но Эдик отказался наотрез, а заинтриговал еще больше. Якобы батя сидел в первом ряду на концерте с кассетным магнитофоном (редкость феноменальная!), почти не глядел на сцену и был удостоен убийственной реплики от артиста.

Чистой пленки на Соколе не было, пришлось купить с фонограммой. И бывает же такое: в двух случайно мною выбранных магнитоальбомах, оказались песни из «Алисы в стране чудес». Стереозаписи на 19-й скорости, по 375 метров.

Друг на меня набросился: «Что ты приволок, у тебя поднимется рука все это стереть?»

Где справедливость? Я (случайно, правда) раздобыл такое сокровище, и оказался виноват в том, что нам не на что будет записать концерт, который, этот деспот еще, оказывается, и не выпросил.

— И не подумаю, — отрезал друг. — Ты пойдешь выпрашивать, а я добуду пленку.

Вариант почти равнозначный, потому что в Ржеве пленки не продавались.

Но друг достал. Чистая лента входила в комплект к магнитофонам. Одна его знакомая работала в «Огоньке», вторая — в «Культтоварах» возле базара. Магнитофоны население покупало не каждый день, то есть в долг пленку взять можно, но по великому блату.

Очередь за мной. На негнущихся ногах поднимался я на восьмой этаж к квартире, где жил начальник. В лифт не сел, чтоб оттянуть кошмар. Ну, с какой стати я сейчас возникну у порога совершенно незнакомого человека, пролепечу: «Дайте, пожалуйста, переписать Высоцкого».

Славка успокаивал, благословляя: «Не убьет же он тебя, я больше скажу — он и в морду тебе не даст, и даже не плюнет».

— Вот ты и иди.

— Я бы с радостью. Но ты же должен реабилитироваться и хоть что-нибудь сделать.

Не помню, как я просил, что произносил, но в ответ услышал: «Высоцкого? Проходи». В прихожей я простоял вечность…

Друг меня ждал у подъезда девятиэтажки, он побоялся даже войти внутрь. Когда я появился с двумя зелеными коробками по 270 метров, он стал отмахиваться, как от миража, как от привидения.

В той концертной записи есть фрагмент, где Высоцкий произносит: «Хоть бы раз человек посмотрел на сцену… Привет». Эдик уверял, это Высоцкий обращался к его отцу, мол, батя на сцену не смотрел, потому что постоянно следил за индикаторами записи. Мы с таким удовольствием верили гениальному Эдькиному вранью…

«И тридцать лет прошло, о боже, тридцать лет!»

— Фильм Никиты видел? — спрашиваю друга.

Он махнул рукой, состроив такое скорбное лицо, что и не нужно ничего спрашивать. Я и не спрашивал, только согласился: «Я тоже так думаю».

Безруков, наверное, хороший артист. Во всяком случае, популярный. Говорят, он хороший человек, что гораздо важнее.

Один нумизмат мне говорил, что есть советская копейка, шестьдесят какого-то года выпуска, которая стоит бешеных денег, потому что таких отчеканили ничтожно мало. От своих многочисленных близнецов монета отличается всего одной цифрой. Этот фильм — такая же копейка для собирателей коллекций о количестве жен, любовниц, историй о клинических смертях, алкоголизме, а теперь и наркомании.