Домашний зверинец

В доме у Геннадия и Елены находят приют и уют животные разнообразных видов, пород и семейств. Даже те, которые к домашним вроде и не относятся, становятся таковыми, почувствовав заботу и быстро сообразив, что их содержат не для коллекции.

— Кто был вашим первым питомцем? — спрашиваю у хозяйки.

— Сейчас уже и не вспомнить. Может быть, дрозд? Его с улицы принес сынишка… Долгое время жил голубь Гуля. Он не летал. И, похоже, об этом не очень и жалел. Расхаживал по дому из угла в угол сосредоточенной походкой, будто силился что-то вспомнить. Так ходят пожилые люди и заключенные на прогулке — руки за спиной, лица угрюмые… Интересно было наблюдать, как Гуля прогуливался мимо собаки, дремлющей посредине комнаты. Голубь наступал ей на лапу, давая понять, что псина развалилась не на месте. Собака поджимала ногу под себя, а Гуля доходил до стола, разворачивался и на обратном пути обязательно наступал ей на хвост.

— Эту овчарку, — добавляет Геннадий, — я купил у пацанов возле магазина. Они водили ее на длиннющем поводке для козы, сказали, что бездомная. «Бери, — говорят, — дяденька, она молодая и породистая». Намотал я этот поводок на локоть, — он был тяжелее, чем сама собака, — принес псину домой и начал мыть. Она стала совсем другого цвета, а жена спросила, не паровоз ли я в ванне отмывал.

Щенок от этой овчарки Альмы, Кучум, был любимцем семьи. Когда подрос, за него большие деньги предлагали. Геннадий отказался наотрез.

Среди четверолапых квартирантов болонка Буська слыла большим оригиналом и законодателем привычек и повадок. Например, настояла на том, чтобы воду ей оставляли на подоконнике. Пришлось подчиниться, иначе эта кудлатая блондинка закатывала капризный скулеж. К водопою на подоконнике присоединились кошка Дашка и кот Тимофей.

Надо сказать, что эта троица квартирантами себя не чувствовала. Буську выгуливали до тех пор, пока она сама не решала: хватит. С разбегу впрыгивала на руки, мол, несите же скорее меня домой.

Семейство кошачьих с удовольствием переняло бы эту собачью привычку, но их никто не выгуливал — кошки, как им и положено, гуляли сами по себе и всегда врозь. Но воду, как и болонка, пили из чашки, если она стояла только на подоконнике.

Когда Буськи не стало, хозяева решили поставить поилку в другое место. Пришли с работы — день был изнывающе душным и жарким — и обнаружили, что кошки к воде не притронулись. Стоило же поставить чашку на подоконник — вылакали в драку. И вовсе никакой это не рефлекс, а дань памяти.

Обитали в доме хомяки, черепахи — водоплавающие и сухопутные. Одна из них, по кличке Скороход, живет и сейчас. Тортилла приготовилась в спячку впасть, да передумала. Должно быть, от того, что тепло в комнате. Ее бы к нам в редакцию — продрыхла бы с сентября по июнь, как в вечной мерзлоте.

Как-то летом принес Геннадий из лесу гадюку. Сообщил, что собирается организовать для нее террариум, а пока пусть рептилия поживет в бутылке. Кошка Дашка к этой задумке отнеслась с фыркающим возмущением; ее собрат Тишка тоже прыгал не от удовольствия. Он урчал: «Эта сомнительная затея безопасна только для Скороходки — ее шкуру и тигр не прокусит… Другое дело мыши или аквариумные рыбы. Но заводить ядовитого червяка — это перебор».

К счастью, змею пришлось отпустить в лес: температура воздуха в бутылке стала угрожающе высокой, а гадюки больше сорока не выдерживают.

Зато недавно в стеклянном ящике, покрытом железной крышкой, поселился самый настоящий американский уж. Серебристо-серый, прохладный на ощупь, метровой длины, представитель заокеанского континента шипит так же, как и наши ужи, без акцента, и жрет русских лягушек. За трапезой ползучего американца я не застал. Говорят, зрелище не из приятных — лягушка долго трепыхается в нем, как в чулке.

Уж уже сменил шкуру, чем весьма озадачил кошку Дашку. Она никак не могла понять, который из этих двух американцев по-настоящему прикидывается спящим. Дашка дважды уличала ужа в попытке к бегству из стеклянного жилища, оба раза поднимала тревогу и не давала неядовитому змею далеко уползти.

Ужу тоже пора бы залечь на зимний сон, да что-то у него нелады с акклиматизацией. Дашка — верный страж — сидит у его ящика и ворчит, мурлыча: «Спи, давай, быстрей, последняя лягушка осталась. Где их тебе добывать? В Америку ехать? И не шипи, а то я тебе устрою смерч-торнаду. Гуд найт! До оттепели!»