К столетию Первой мировой

Первая мировая могла вспыхнуть задолго до выстрела в Сараево. В Европе взрывоопасно было всюду: в центре и на задворках, на Балканах и в Турции.  Кто накалил обстановку?  Принято считать, что жадные до чужого добра владельцы колоний. Германия, приобретя колонии позже европейских соседей, вошла во вкус и стала подумывать, как бы догнать и перегнать рекордсмена по колониальной алчности Англию. Германия лелеяла мечту, неосуществимую без большой войны.

Австро-Венгрия, наследника которой замочил сербский мститель Гаврила, в супердержавы не входила и  в главных агрессорах не числилась. Состояла она из 20 лоскутов, 17 из них принадлежали Австрии и только три Венгрии. Население — 52 миллиона человек, 24% немцы, 17% венгры, 16% чехи и словаки. Сербы, к числу которых принадлежал недоучившийся гимназист Гаврила Принцип, а также поляки, румыны, русины (западные украинцы), к титульным нациям не принадлежали. Тем не менее… Сегодня приводят в пример Швейцарию, где в качестве государственного языка утверждены три. В Австро-Венгрии до первой мировой государственных языков наутверждали аж одиннадцать. И где она, эта лоскутная Австро-Венгрия? А крупные города остались и принадлежат теперь другим государствам: Вена, Будапешт, Прага, Львов, Краков, Брно, Грац.

Точно так же, как генералы  готовятся к прошедшей войне, экономисты с политологами через сто лет после начала Первой мировой ниспровергают  распространенные точки зрения, проектируют, прожектируют, приходят к сенсационным и парадоксальным выводам. Оказывается, никогда индустриальные страны Запада не зависели от сырья из колоний. Мол, еще на парусных судах из-за моря вывозились только предметы роскоши. А когда появились пароходы,  владельцы колоний действительно стали торговать сырьем. Но не с метрополиями, а друг с другом. От импорта зависела лишь Япония, но она-то как раз колониями и не успела обзавестись. 

Генералами от политэкономии опровергнуты главнейшие причины начала Первой мировой. Во-первых, колонии приобретались не как рынки сбыта. А во-вторых, ошибочно считать, что чем больше колоний, тем держава быстрее развивается. Ничего подобного, усмехаются политологи, жонглируя цифрами и процентами, и не остается сомнений: колонии — сплошной убыток. Примеры? Сколько угодно.  

Германия после сокрушительного поражения в Первой мировой, после Версальской обдираловки сплавила все колонии (не добровольно, никто не спорит). И результат: прошло всего ничего, и страна  достигла неслыханного могущества к началу Второй мировой и даже после поражения в ней. Или взять голландцев. Потеряли они колонии в Индонезии, и сразу зажили по-человечески. То есть войну начинать было не из-за чего, колонии — сплошное разорение. Замечательный вывод.

Но никто не слышит предупреждающий голос из будущего, все готовятся к войне, убеждая современников и потомков, что ее никто не хочет.

Европейская географическая карта разыгрывается, как игральная. Россия конфликтов избегает. Наш царь Николай и кайзер Вильгельм пытаются нормализовать отношения. Россия обещает не вмешиваться в противоречия между Германией и Англией, Германия в ответ обещает закрыть глаза на Австро-Венгрию, ее балканские аппетиты. Товарищ министра иностранных дел России и германский посол подписали соглашение. 30 лет спустя что-то подобное подпишут Молотов и Риббентроп. Россия не препятствует строительству железной дороги Берлин — Багдад, Берлин ничего не имеет против интересов России в Северной Персии. 

Война могла начаться весной 1911, когда у города Феса, бывшей столицы Марокко, началось восстание. Сердобольные французы отправились защищать беззащитных жителей соседнего континента. Германия взвыла, мол, мы тоже за мир и спокойствие в Африке, у нас уже есть «Пантера» (не танк, а канонерская лодка). Вильгельму не терпелось ее испытать и он уверял, что Берлин не хуже Парижа защитит марокканцев. Вот только нужно построить в Фесе свою военно-морскую базу. Германия нарушала итоги конференции, принятые пять лет назад в Испании. 

Франция, у которой союз с Россией, вспомнила, что Эльзас и Лотарингия находятся у немцев после в треск продутой франко-прусской кампании. Русские помогут, у них много солдат, их министры так и говорят, если что — крестьянские бабы еще нарожают.

Но война в 1911-м не началась. И вот почему, уверены сегодняшние генералы-геополитики. Наш царь вдруг опомнился и стал выговаривать  французам, мол, договор мы с вами подписали, но в войну вступим, если немцы на вас нападут. А свои марокканские заморочки решайте без нас.  Италия и Австро-Венгрия в свою очередь не поддержали Берлин, а британец Ллойд Джордж произнес такую путаную речь, что французы не поняли, за кого, собственно, Лондон. И все закончилось мирным соглашением. Африку поделили между собой немцы, испанцы и французы. Общественность Франции и Англии, как водится, была уверена, что правители продешевили.

Черчилль в тот период занимал пост первого лорда адмиралтейства, в 1912 году он пророчил: беспрерывное вооружение должно в течение двух ближайших лет привести к войне.

Итальянцы тренировались в Ливии против турок и потерпели бы поражение.  Больше года 20 тысяч арабов и 8 тысяч турок противостояли стотысячной армии итальянцев. Но тут началась Балканская война. Против Турции выступили несколько стран, и в октябре 1912 был подписан мир.

Османская империя рушилась. Сербия, Черногория, Болгария и Греция решили не прозевать момент, чтобы создать Великую Болгарию, Великую Сербию, Великую Грецию. Между собой братья-славяне грызлись нещадно. Сербская армия вторглась в Болгарию. И такое происходило не впервые.  Вот как А. Бушков описывает события, случившиеся на Балканах за тридцать лет до того. «У болгарского села Сливницы состоялось сражение. Сербов было 28 тысяч, болгар — десять. И тем не менее почти втрое меньшая болгарская армия расколошматила сербов в хвост и в гриву. Сербы начали, деликатно выражаясь, неорганизованное отступление со всей возможной скоростью. Догнать героически удирающего серба — задача не из легких. Но болгарам это все же удалось. Кончилось тем, что наголову разбитую Сербию спасла…  Австро-Венгрия». 

Позиция Бушкова известна, он всегда и во всем против общепринятой точки зрения, уверен, что среди историков, литераторов, политиков почти нет умных людей. Сплошь дебилы, идиоты, в крайнем случае, недоумки.  Поэтому сочинения А. Бушкова пользуются неизменным интересом.

Все же Сербия, Черногория, Албания и Греция создали Балканский союз против турок и быстро их разгромили, потому что Османская империя была на последнем издыхании. Затем победители вновь разругались: Черногории подавай Северную Албанию, сербам понадобились порты в Адриатике. Италия, Австро-Венгрия и Германия рычали, но не вмешивались. Были попытки втянуть в конфликт Россию, Франция была не прочь поучаствовать, но обошлось и на этот раз. Братья-славяне грызлись в одиночестве.

Первая балканская война окончилась ничем, вторая тоже. Крайней оказалась Россия. Сербы кровно обиделись на русских, что их не поддержали, болгары за то, что не заступились за них. 

«И блистательные вытрем мы штыки о венских проституток панталоны», — это А. Бушков цитирует Маяковского, с ликованием встретившего начало войны. Где он это выкопал? В. Ходасевич (муравьиный спирт, по меткому выражению И. Бунина) в статье о Маяковском «Декольтированная лошадь» приводит другую цитату: «Постойте, шашки о шелк кокоток/ Вытрем, вытрем в бульварах Вены!» Чуть позже Маяковский взмолился: «Ах, закройте, закройте глаза газет». Сегодня войну показывают по телевизору. И ни одного вопля о том, чтобы завесили телеэкран, как зеркало в доме покойника.

Продолжение следует