170 лет жене Достоевского

Предыдущая часть

Николай Страхов, философ, публицист, друг семьи, автор одной из лучших биографий о Достоевском, в 1883 году отправил Льву Толстому письмо. Биография, заметим, уже написана. И вдруг Страхов перед Толстым хочет исповедаться: «Он (Достоевский) был зол, завистлив, развратен, и он всю жизнь провел в таких волнениях, которые делали его жалким и делали бы смешным, если бы он не был при этом так зол и так умен». Эк философа плющит. Доказательства приводит убийственные и жутко терзается, что вынужден скрыть правду о Достоевском от потомков. Странно, но Лев Николаевич ответил Страхову как-то невнятно, не гневно. Хотя на смерть Достоевского откликнулся искренним рыданием. На письмо Н. Страхова до сих пор ссылаются крутые исследователи и ценители прекрасного вроде Невзорова. 

Письмо Л. Толстому Страхов не опубликовал — неудобно как-то. Расчет был коварнее: «матерый человечище» стар, когда бог его приберет, переписку опубликуют. Но не рассчитал критик, что старик переживет его на 14 лет. Мина оказалась слишком замедленного действия. Какие-то доброхоты опубликовали письмо в 1913 году, через тридцать лет после написания, когда уже ни Страхова, ни Льва Толстого, ни, естественно, Достоевского в живых не было. Анна Григорьевна поднялась на защиту, мобилизовала всех, кто помнил мужа, написала мемуары, воспоминания — обидчиком мужа расквиталась. 

О причинах, побудивших написать злосчастное письмо, гадают до сих пор. Н. Страхову как другу семьи жена доверила архив мужа. Сама, видимо, вряд ли прочла все письма и дневники. Страхов согласился с радостью. Но радости поубавилось, когда в дневниковых записях Достоевского он прочел о себе: «Нет у него никакого гражданского чувства и долга, никакого негодования к какой-нибудь гадости, а, напротив, он и сам делает гадости... несмотря на свой строго нравственный вид, втайне сладострастен... готов продать всех и все...  А что касается его литературной карьеры, у него не более четырех читателей».  

Литературовед Людмила Авдеева вопрошает: «Не правда ли, упреки в записях Достоевского напоминают откровения Страхова в письме к Толстому? Можно представить, какие чувства, читая эти страницы, испытывал Страхов, прекрасно понимавший, что уничтожить записи он не решится, а со временем весь архив Достоевского будет опубликован, и мир узнает и эти строки, превращающие его, известного литературного критика, философа, публициста в ничто. Вероятно, тогда начал зреть план отмщения».

Жена Достоевского умерла в Ялте в 1918 году. Полвека спустя перезахоронена рядом с могилой мужа в Александро-Невской лавре. 

Закончим цитатой из записок Зинаиды Гиппиус, знавшей обеих вдов, С. Толстую и А. Достоевскую. Зинаида Николаевна — тоже великая жена великого мужа. С Дмитрием Мережковским после венчания она не расставалась 52 года ни на один день до самой его смерти. Итак: «Мне казалось А. Г. (Достоевская) не чувствовала себя ни особенно известной, ни особенно одинокой. Дети не были для нее тем, чем они были для С. А. Толстой, носившей в душе какой-то монолит, что-то громадное, где в неразрывном единстве пребывали и муж, и дети. У Анны Григорьевны — другая душа. Достоевский спрашивал: если жениться — взять ли «умную» или «добрую»? И выбрал — добрую. Добрая и прожила всю душу, без остатка, на него — одного». •